Поэтому я никак сейчас не могу отсюда вырваться, а меня дожидается Хелен Лоусон. Я должен был представить ей папку документов по ее новым акциям. Она лежит у меня на столе.
– Вы хотите, чтобы я ее передала c курьером?
– Нет, отнеси сама. Но ни в коем случае не говори, где я. Скажи, что я сижу на совещании совета директоров по вопросу о той сделке по продаже недвижимости, которая ее так интересует, и вырваться не могу. Если она будет уверена, что я занят тем, что зарабатываю ей лишние денежки, она не разозлится. Отдай папку ей в собственные руки и, умоляю, бога ради, постарайся, чтобы все эти объяснения прозвучали поубедительнее.
– Сделаю все, что в моих силах, – пообещала Энн.
– Отвезешь папку в театр «Бут», пройдешь за кулисы. Как раз сейчас у них должен быть перерыв. Передай ей, что завтра мы c ней еще раз все обсудим детально.
Энн пожалела, что не ушла пораньше и Генри сумел ее застать. У нее плохо получались подобные поручения. Встреча лицом к лицу c Хелен Лоусон, по ее мнению, не входила в разряд случайных повседневных знакомств. Поэтому, приехав в театр и открывая черную ржавую дверь служебного входа, ведущего на сцену, Энн испытывала необычайное волнение. Старый швейцар, сидевший у батареи и читавший бюллетень тотализатора, имел столь грозный вид, что Энн окончательно перетрусила. Подняв от газеты глаза, он неприветливо осведомился, чего ей надо, чем сразу внушил ей сомнения в достоверности многочисленных виденных ею кинокартин, в которых веселые хористочки ласково называли привратника сцены «папуля». Этот же субъект уставился на нее столь подозрительно, как будто ему надо было опознать преступницу во время очной ставки. Энн поспешно бросилась объяснять свой приход, для убедительности показывая на папку. Он мотнул головой, буркнул «вон туда» и снова погрузился в чтение.
Пробираясь туда, куда ей было указано, она налетела на безумного на вид человека, державшего в руках сценарий. Тот злобно прошипел:
– А вы, черт побери, что здесь делаете?
Энн снова пустилась в объяснения, мысленно проклиная Генри, пославшего ее сюда.
– Так они все еще репетируют, – неприязненно проворчал человек. – Здесь, за кулисами, находиться нельзя. Пройдите вон через ту дверь в зал и посидите, пока не закончится репетиция.
Энн ощупью пробралась в темный пустой зал. Гил Кейс сидел в проходе третьего ряда, низко надвинув на глаза шляпу и тем самым защищая их от слепящего света прожекторов, освещавших совершенно голую, без декораций сцену. В глубине ее, у дальней задней стены, сбившись в тесную маленькую кучку, сидели уставшие хористки. Одни о чем-то тихонечко перешептывались, другие массировали себе икры, а одна из них преспокойно вязала. Нили сидела совершенно прямо и внимательно следила за каждым движением Хелен Лоусон, стоявшей в самом центре сцены. Вместе c высоким красивым актером она исполняла любовный дуэт.
Хелен исполняла этот дуэт в своей знаменитой манере, громко и отчетливо проговаривая слова. Улыбалась она открыто и весело и, даже исполняя лирическую песню, умудрялась сохранять