идея.
– Это необязательно.
– Да, тебя никто не заставляет. Но я считаю, что плохо не будет, если просто поприсутствуешь. Тебе что, все равно?
– А что это изменит для него? Как ты думаешь, – едко начал я, – он это почувствует? Ему это вообще важно?
– Тебе лишь бы спорить, – с досадой ответила мама и поднялась.
Собрав тарелки, она направилась к раковине. Я холодно следил за ее передвижениями, и враждебная струна между нами снова натянулась.
– Дело не в споре.
Резко обернувшись, она сердито вопросила:
– А что подумают люди, тебя не волнует?
– Послушай, просто не говори никому, что я – твой сын, и можешь дальше общаться с другими людьми.
– Сергей, это неприлично! – крикнула она мне в спину.
Я быстро прошел к себе и закрыл дверь. Хотелось оказаться на самом краю земли, где только звезды и ветер. Но вокруг только серые стены. В какой-то момент я осознал, что не понимаю, насколько они реальны.
Мне показалось, что те же стены и внутри меня.
Не знаю, почему, но я все же решил пойти. То ли действительно из-за Саши, то ли потому, что в тот вечер на улице стоял странный привкус пустоты и не было смысла шататься по темным дворам. Я пошел, хотя все во мне этому противилось.
Встреча проходила в доме у Кирилла – нашей странной пародии на бомонд, вопреки пролезающим гопницким замашкам. Для других он и был этим высшим светом: его родители возглавляли фармацевтическую компанию и зарабатывали бешеные бабки. Не знаю, насколько Кириллу передался предпринимательский талант, но зарабатывать очки в обществе он умел. А еще чувствовал себя безнаказанным и делал что хотел.
Я никогда с ним особо не общался. Даже с Яном мы разговаривали чаще, чем с секс-символом семиклассниц. И к нему домой я шел в первый раз. Еще издалека увидел, что окна на первом этаже погашены и в них, как светлячки, мелькают крошечные желтые точки. Алена и ее свечи.
Дверь открыла она сама. При виде меня у нее слегка вытаращились глаза, но она ничего не сказала, лишь посторонилась. Я вошел в прихожую, настороженно оглядываясь. Судя по звукам, все были в гостиной.
В сопровождении Алены в траурном наряде я оказался в их кругу. Здесь были мои одноклассники и много других ребят, вдруг почувствовавших неведомое участие к этой трагедии. Хотелось спросить каждого, что они здесь делают, ведь половина из них не знала Сашу.
В голове крутилась комичная фраза: «Кто все эти люди, где мои вещи?!».
В гостиной вдобавок царила несколько эзотерическая атмосфера: виной тому были все те же несчастные свечи. Это походило на обряд экзорцизма.
На столе стоял большой портрет Саши, увеличенный с какой-то виньетки. Он был там почти такой же, как и недавно. Светлые перистые волосы стояли дыбом, а глаза подслеповато щурились. Мне показалось, что он словно увидел меня на пороге и узнал.
Но это всего лишь фотография.
– Это же Сергей?
– Ага, друг Саши…
Шелест вокруг меня. Его имя, превратившееся в слово дня.
– Закуски и напитки там, –