Как вы говорите? Его трое видели счастливым, пьяным и в шикарном прикиде? Бред! Резиновые сапоги, рваная штормовка и корзинка для грибов… В таком виде, Мила Сергеевна, не ходят в рестораны (пауза). Всё! Мне надоело слушать ваши оскорбления и угрозы. (пауза). Сама ты дура… неумытая! (бросает трубку). Эта старая… баскетболистка с фигурой пловчихи, мадам Сусанина, говорит, что наш Федя уже дней пять, как шарахается по Москве, одетый, как принц; счастливый, как князь; и пьяный, как прапорщик глубокого… запаса. Она… бредит!
Роман Павлович: – А может, не бредит? Подобные штучки-дрючки наш сынок Федюня уже выкидывал – пропадал, без помощи всякого Вани Сусанина, на три-четыре дня.
Раиса Фёдотовна: – Не было такого! Не помню!
Роман Павлович: – Если бы ни мои связи, то парился бы он, где-нибудь, на нарах, на реке… на Колыме…
Раиса Фёдотовна: – Моего сына всегда и везде оговаривают.
Роман Павлович: – Это он… всех оговаривает и плюёт на них.
Раиса Федотовна, обескураженная, садиться в кресло, а Роман Павлович встаёт и начинает нервно ходить по комнате.
Роман Павлович: – Наш Феденька три раза попадал в «ментовский обезьянник». Держали его там за пьяные драки (начинает загибать пальцы). Это раз! Второе – связался с наркоторговцами, их сдал, а сам остался… ни при делах. Потом… два раза в грабеже участвовал. Это три! Снимал проституток, лечился от венерических заболеваний, играл в казино, да и в карты шпарил… Ты же сама отдавала за него долги. Отстёгивала! Одних мобильных телефонов дорогих Федюша потерял «по запарке» и невменяемости полтора ведра. А скольких девочек его, я лично, по великому блату, водил на аборты…
Раиса Фёдотовна: – Заткнись, идиот!
Роман Павлович (решительно берёт в руки бутылку из-под водки): – Ещё слово – и всё будет, как в американских триллерах (успокаивается, ставит бутылку на стол). Разве я в молодости был таким?
Раиса Фёдотовна: – Мне всё равно, каким ты был (озабочено). Мне начинает казаться, что Федя и, на самом деле, не – Шри Каримандра.
Роман Павлович (садится в кресло): – Он Шри… подонок. Гадёныш!
Раиса Фёдотовна: – Так о своём сыне может говорить только самый последний человек! (оживлённо и радостно, её осеняет). А в принципе, Рома, всё наладилось! Всё не так уж и плохо! Может быть, и вправду, люди в городе видели нашего Федю. Нам сейчас, в самоё время, вспомнить молодость и спеть что-нибудь наше, родное. Ты же помнишь клуб бардовской песни? Конечно, помнишь! Там я встретила тебя, дурака!
Роман Павлович: – И я встретил тебя там… дуру!
Раиса Фёдотовна:– Да, ну, тебя! Устала я ругаться. Огрызаешься… Не можешь уступить женщине. Хотя бы, в малом.
Оба пересаживаются на тахту. Роман Павлович берёт в руки гитару, поют:
– Поезд – особая литера.
После своих рандеву
Ехала дама из Питера,
Ехала дама в Москву.
Дама – натура вальяжная,
С бизнесом дама дружна.
Спешно вагоны багажные
Грузом забила она.
Дама сдавала в багаж
Штык-нож, пулемёт, патронташ,
Дубинку,