кровли в простых клетях и избах, четырехскатные – в центральных теремах. Последние соединялись в вершине, образуя дивные шатры, – не думала, что такую красоту увижу когда, казалось мне, только у царя нашего такие срубы были. Даже на сенях и крыльце здесь кровли отдельные ставили – так чудно, прежде такого мне видеть не приходилось.
Пока я так стояла, рот раззявив да котомку свою к груди прижав, меня толкнул кто-то, да так, что едва я не покатилась с пригорочка-то – уже в полете поймали меня да выровняли. А стояла я как раз под воротами – видать, мешала проходить.
– Чего застряла? – недовольный голос раздался совсем рядом.
Я оглянулась – в богатом камзоле, расшитом алой и серебристой тесьмой, подвязанным поясом с самоцветами, в сапогах красных, нарядный да напыщенный, что индюк с кормового двора, стоит паренек. Локоны что золото, глаза голубые-голубые, красавец, одним словом. Но не шибко, кажись, умный.
Ну вот, местного боярина оскорбила, подумалось мне с тоскою.
– Звиняйте, я… вижу я плохо, – я сощурилась, словно и правда недобачила. – Вот и не поняла, куда идти.
Лучше быть слепой, чем дурной – так решила. Да и паренек больно красивый – правда, с ним рядом я себе крестьянкой показалась. Рубаха простая, лен не беленый, простой, вышивка лишь у ворота да по краю рукава – обережная, не для украшения. На груди – амулет из янтаря и трав степных, в волосах лента алая, на ногах – глянуть стыдно! – онучи деревенские. Сапог или черевьев отродясь у меня не бывало…
– Тогда ладно, коль слепенькая… – смилостивился боярин над убогонькой и указал на высокое резное крыльцо. – Гляди, во-о-он там вход! Там, сказывают, решают, кого брать в учебу, а кого и домой пинком гнать…
Хоромы располагались посреди огромного двора, и крыльцо переднее выдвинулось на его середину, между входом и воротами.
Сложно не заметить.
Но куда уж мне… слепенькой. И я прищурилась еще сильнее.
– Спасибо, – несмело пареньку улыбнулась и узелок свой поудобнее перехватила.
– А почему не выправишь глаза-то? – вдруг спросил боярин. – То ж проще простого, неужто так слаба в волшбе-то? Трав полно всяческих, любая травница бы подмогла…
– Слаба, ой слаба, а травница наша не схотела править… – пробормотала я, уже жалея, что придумала эту глупость со слепотой, чтобы оправдать свою невнимательность.
– Ежели примут тебя, я мигом вылечу! Меня Иваном кличут, царский сын я! Герой, да только опыта у меня маловато, вот и отправили сюда, подучиться волшбе да боевым искусствам. Как только обучусь чародейской науке, отправлюсь за Жар-птицей. В семье я младший, царем не стать, может, невесту найду с короною да хорошим королевством в придачу, ежели всех не разобрали… А не найду, так геройствовать буду! А ты кто такая?..
– Аленушка я, из дальней деревни. Ты и не слыхал небось про нее… Но пора нам, опосля погутарим… – Я косу резко за спину перекинула, взгляд отвела.
Чует мое сердце, не подружусь я тут ни с кем, коль народ такой гонористый да характерный собрался. Вот только царевича не