как на ее бедро пролилась струя теплой влаги.
Имоджен отвернулась, ей было неловко наблюдать за человеком, переживавшим экстаз. Она была чужой на этом пиру страсти.
Имоджен увидела лежавшую рядом с ее головой руку Тренвита с надувшимися от напряжения венами и вдруг подумала о том, что никогда в жизни не видела ничего более прекрасного.
После любого сильного шторма наступают минуты томительной тишины и покоя. Так произошло и теперь, когда Имоджен и Тренвит стали понемногу приходить в себя. Герцог все еще лежал на девушке, восстанавливая дыхание. Ей показалось, что он прошептал слово «никогда». Однако его поглотила темнота.
Все было кончено. Имоджен потеряла невинность. Нет, не потеряла, а продала.
Подумав немного, девушка решила, что ее жертва не была напрасной. Сделка оказалась выгодной для нее. Минус год работы в отвратительном заведении дель Торо, а это стоило нескольких секунд боли. Правда, потеря девственности грозила ей пожизненным одиночеством, но безопасность сестры была для Имоджен дороже личного счастья.
Она совершила выгодную сделку, продав свою девственность за двадцать фунтов стерлингов.
Тренвит вдруг нежно поцеловал ее, и мрачные мысли Имоджен сразу же рассеялись. Его ласки доставляли ей истинное наслаждение. Эти сильные умелые мужские руки творили чудеса.
Тренвит со стоном приподнялся, скатился с постели и потянулся к полотенцам, свешивавшимся из тазика, который стоял рядом на тумбочке. Они были красного цвета, как и все остальное в этой комнате. Имоджен устраивал их цвет, поскольку на красном не видна была кровь. Тренвит обтер одним полотенцем интимные части своего тела, а второе дал Имоджен. Проявляя деликатность, герцог не следил за ее действиями, и Имоджен спокойно вытерла остатки семени с бедра. Она была благодарна любовнику за то, что он предусмотрительно прервал половой акт, предохраняя ее от беременности.
Судя по всему, герцог Тренвит не хотел, чтобы его первый ребенок был незаконнорожденным сыном шлюхи.
Имоджен думала, что он сейчас встанет, оденется и уйдет, оставив ее наедине со своими мыслями. Однако Тренвит вдруг снова повернулся к ней, нашарил крючки корсета и стал их расстегивать. Его движения были резкими и грубыми.
– Что ты делаешь? – спросила Имоджен, надеясь его остановить.
– Снимаю с тебя корсет, – объяснил герцог, бросая его на пол.
– Нет… нет… не надо! – запротестовала Имоджен.
Теперь она была абсолютно голой и попыталась закрыть грудь руками. Тренвит подтянул ее тело на подушки, и Имоджен почувствовала себя неуклюжим маленьким животным.
Она подняла колено, пытаясь защититься от герцога. Он молча пристально смотрел на нее, его карие глаза пылали томным огнем. Наконец из его груди вырвался звук, похожий на урчание довольного сытого зверя. Это было нечто среднее между мурлыканьем и рычанием. Во всяком случае, так показалось Имоджен.
Руки герцога стали поглаживать интимные места девушки, и ее снова