в коем случае, уважаемый сэр Фрэнсис, – смиренно возразил человек, представившийся Якобом Кельцем. – Тем более мать моя, хоть и жила в Бельгии, каждый раз втыкала пробку, отдавая дань традициям своих предков.
Сердце главы центра смягчилось.
– Ваша мать была Человеком с большой буквы.
– И это гордое звание передала по наследству.
– Молчите! Знаю я вас. Глаза горят энтузиазмом вдохновения истиной, а сами так и думаете, как бы подцепить девчонку на ночь.
– Погоня за юбками вовсе не входит в спектр моих приоритетов, – с горечью ответил молодой человек.
– Ага! Попался! Журналюга поганый! Вон из моего центра! Как тебя в Британию пустили! А ещё усы приклеил, думал отвертеться! Какой внушающий доверие молодой человек, надо же! Выметайтесь вон!
За считанные секунды в глазах учёного разгорелся дикий маниакальный огонь. Вскочив с места, сэр Фрэнсис вне себя от ярости схватил юношу за шиворот и начал выпихивать его из комнаты. Голос его дребезжал, а руки нервно тряслись. Предполагаемый Якоб Кельц изо всех сил упёрся в стены, так что вытолкнуть его из помещения представлялось невозможным.
– Да как вы посмели назвать меня журналюгой!
– А что это у нас глазки-то так горят? За юбками не бегаешь – сам сказал. Так с чего бы такое оживление? Думаешь, что обвел старика Маккоя вокруг пальца, да? Думаешь, я не разгадал твои штучки, да? Ха-ха! Да ты в уме уже накалябал какую-нибудь поганую статейку, чтобы продать её за жалкие гроши в «Ле Мон»! Получай свои тридцать сребреников как угодно, но только не через опозоривание честного имени Фэрбэнкса, ты, моральная проститутка!
И тут на молодого человека снизошла светлая идея.
– Отпустите меня! Вы не имеете права! Вы повредите мои пальцы! Я подам на вас жалобу в Европейский суд по защите целостности человеческого тела! Мой муж нашлёт проклятие на весь ваш род…
– Муж? – более мягким голосом спросил Маккой. – У вас есть муж?
– Разумеется, – возмущённо вздёрнув подбородок и отряхивая невидимую пыль на пальто, ответил Кельц. – Я мог бы проводить медовый месяц в Амстердаме с моим дорогим Карлом, а не тратить своё время на беседы с вами.
– Вот как, – пробормотал сэр Фрэнсис, усаживаясь обратно на стул. – Значит, так блестят глаза молодого влюблённого… Простите меня, голубчик, Брина ради. Извините, извините! Но вы просто не представляете, как мы тут настрадались!.. Когда наш центр только открывался, я с радостью делился новостями с каждым желающим. Но, мистер Кельц, вы не знаете человеческую натуру! Люди только и ждут, пока вы покажете им слабое место, чтобы впиться вам в горло! Если бы я мог предугадать, какой поток негатива изольётся, я бы не стал открывать Фэрбэнкс, честное слово! Я бы тихо работал где-нибудь в своей домашней лаборатории в Суссексе, понемногу принося пользу обществу!
– Увы, каждый сильный человек проходит испытания медными трубами, –