профессиональным чутьем, не терять человечность и идти навстречу людям, которых защищаем. Вот какой смысл составлять протокол, обрекая мелкого нарушителя на мучения в неповоротливой бюрократической системе, когда можно решить вопрос с наказанием на месте.
– А если поймают? – опасался Федр.
– Правильно мыслишь, во избежание недоразумений необходимо помнить о трех золотых правилах: не борзеть, не лохануться и не забывать о долге.
Сегодня работали в ночь. Ночные дежурства были самыми продуктивными, уже к полуночи план по протоколам был выполнен и теперь патруль с чистой совестью мог охранять правопорядок себе на благо. Правда после двух часов ночи с нарушителями обычно становилось туго, поэтому уазик нырнул в темный двор, сдал задним ходом к паре ржавых гаражей и затих. Наряд урывал «положенные уставом» четыре часа сна. Время для отдыха делили по-братски. С двух до шести спал старший, а Федор, как молодой – дома, после смены.
Федора подобный график вполне устраивал. Нередко удавалось высмотреть припозднившегося пьяного или подозрительную личность с мешком на плече. Тогда старший не забывал поделиться с подчиненным, а когда вспоминал о долге, наряду сулила премия или, на худой конец, благодарственное письмо. Федор, в отличие от своих коллег, подобные поощрения получал с радостью и отсылал их маме, чтобы та могла гордиться сыном.
Место попалось удобное. На весь двор горел только один фонарь, поэтому стоящий с заглушенным двигателем автомобиль был практически незаметен, а вот забредшему «злодею» волей-неволей придется пройти через освещенный островок заплеванного тротуара.
Старший, скрючившись в неудобном кресле, уже похрапывал, а Федор неспешно, тщательно пережевывал «подаренную» ночным торговцем шаурму, вдруг челюсти его остановились, а не перемолотый кусок встал в горле комом.
Всего в пяти метрах перед ним, строем, в колонну по двое, промаршировало семеро невысоких бородачей в кольчугах и железных шлемах на головах, а на плече у каждого лежали длинные палки, концы которых пестрели цветными тряпками.
Пораженный полицейский проводил отряд взглядом, дернув шеей, протолкнул – таки кусок шаурмы в пищевод и затормошил старшего:
– Викторыч, проснись, Викторыч!
– Кто? Где?
– Тут только что семеро промаршировало! Туда!
– Патруль что ли? – спросил старший, стряхивая сон.
– Да нет же, в кольчугах, шлемах и кажись с топорами, только они их тряпками замотали.
Старший внимательно посмотрел на подчиненного, после чего уточнил:
– Пьяные?
– Нет, вроде, ровно шли.
– Чурки?
– Не знаю, темно, хотя нет, не чурки.
– Ну и чего ты гоношишься? Мало ли в Москве чокнутых.
– Так мелкие и с топорами! – не унимался Федор. Он чувствовал неладное, но что именно объяснить не мог. Будь он поопытней, обязательно бы вспомнил нужное слово – интуиция.
– Топоры точно были?
– Говорю же тряпками