Ирина Лазаренко

Хмурь


Скачать книгу

я вдыхаю ее вместе с воздухом, она бежит по моему телу, и пульсирует с кровью в венах, и распирает восторгом мою грудь.

      Третий силуэт я рассекаю мечом наискось, выдергиваю лезвие. Человек падает на первого, безголового, скребет по нему туманными руками-щупальцами, словно пытается обнять.

      …Без промаха бьющей!

      Туман вокруг густеет. Хмурый мир успокаивается. Влажный воздух гладит мои щеки, запах железа растворяется в аромате акации. Пятна на мече впитываются в туман, исчезают в нем.

      …Я вершу справедливость!

      Четвертый человек упал наземь, закрыл голову руками. Изумрудная тропа зарастает серостью. На этом человеке нет вины.

      Вкладываю меч в ножны. Закрываю глаза, прислушиваюсь к Хмурому миру.

      Воздух становится плотным. Скоро он начнет давить на горло. Мне было дано то, зачем я пришел, и больше тут нет ничего моего. До поры.

      – Покидаю тебя без печали и скорби. Отпусти меня, как дитя свое, без гнева и зла.

      Туман расступается, ноги наливаются тяжестью, в нос бьет вонь прокисших ягод и свежей крови. У моих ног лежат мертвые горняки: Лещ, Заика и еще один, которого я не узнаю без головы. Над ним рыдает женщина. За моей спиной стоят Хрыч и варка, зеленоватые и с разинутыми ртами.

      **

      Потом-то жена Суслика признала, что всё так и было: это ее муж с дружками убивали рудокопов и заставили всех поверить в чародейскую творину. Цену себе набивали, премию за риск. И ведь получилось, это потом их жадность сгубила: один раз варка согласился поднять плату, и рудокопы решили, что так же легко он повысит ее снова.

      Суслиха клялась духом отчего дома, что сама узнала об этом лишь в тот день, когда я пришел к ним по Хмурому миру. А как было на самом деле – останется неизвестным. Хмурый мир не дает ответов на праздные вопросы.

      Пока всё это выяснялось, мы с Хрычом отсиживались в поселке варок, потому как рудокопы подняли страшенный гвалт, а ясность в этом деле появилась сильно не сразу. У варок нам было очень даже хорошо: спокойно, тихо, вкусно кормят, после ежеутреннего правила можно целыми днями бездельничать и шататься по улицам. Жители посёлка приветливо раскланивались при встрече, но с разговорами не лезли, за что я был им безмерно признателен. Даже немногочисленные варчата были тихими и спокойными. Над детьми тут тряслись все, не только родители: потомство у варок – большая редкость; вслух об этом не говорят, но малочисленность – единственная причина, по которой хваткие гиганты не посягают на соседние земли.

      Я был рад получить передышку. Не так часто мне доводится лоботрясничать и спать на простынях. Мы с Хрычом даже играли в камчётки – чёт-нечет с камешками, словно приятели какие-нибудь. И мне это даже не надоело, хотя Хрыч почти всегда выигрывал.

      Когда все выяснилось, рудокопы, костерившие меня на чем свет стоит, с той же страстью принялись покрывать руганью своих бывших собратьев, припоминали всякие случаи, свидетельствовавшие об их коварстве, вероломстве и подлой