свою не признавал, хотя именно он, по мнению прокурора, и затягивал петли на шее у водителей, стремившихся заработать на кусок хлеба и расставшихся за это с жизнью. Его подельщик, напротив, каялся и кивал на Жнивенко: это он, дескать, заставлял «ходить на дела».
Жнивенко был красив какой-то порочной красотой, было в нём что-то и волчье, и графское одновременно. Считается, что артисту или оратору нужно найти среди слушателей человека с приятным лицом и говорить, обращаясь конкретно к нему. Не знаю, чем понравилось Жнивенко моё лицо, но из всего зала он выбрал именно его, и лично мне на всех трёх заседаниях рассказывал о своём тяжёлом детстве, о злой мачехе, об отсутствии белой рубашечки для посещения вечерней школы, о первой ошибке юности, приведшей в семнадцать лет на скамью подсудимых…
Никого-то он не убивал! Да, в угнанных машинах его видели, так он просто покататься их брал, не зная, какая страшная участь постигла владельцев тех автомобилей. А старушку мачеха со своим родным сынком пришили, оттого-то и найдены в их доме вещи и драгоценности убитой. А сам он – хороший парень, очень дочку любит, сам ей бантики завязывает…
Есть такой фантастический рассказ. О том, как в каком-то двадцать энном веке людей судит машина. И подсудимый пытается её… разжалобить. Это ему удалось. Бесстрастная машина вынесла вердикт: казнить и посмертно помиловать. Присяжные – простые люди, далёкие от юриспруденции, ошарашенные увиденным и услышанным, исполненные чувства ответственности перед государством, готовые к справедливому свершению правосудия и страшно боящиеся совершить ошибку – Жнивенко и его дружка не помиловали, признали виновными. И первый был приговорён к высшей мере наказания, второй – к десяти годам лишения свободы с отбыванием срока в колонии строго режима…
После завершения процесса я ещё долго ощущала на себе пристальный взгляд убийцы, стройного черноволосого мужчины тридцати двух лет с холодными серыми глазами и белозубой улыбкой… Наверное, его уже расстреляли, если не заменили смертную казнь на пожизненное заключение. Возможно, я была последней понравившейся ему женщиной из свободного мира, на который он глядел через решётчатое ограждение в зале суда. Но мне совсем не было жалко этой запропавшей жизни. Я поверила в его виновность. Она была доказана чётко и однозначно.
Тогда я просто любовалась прокурором. Вот кто был красавчиком! За пятьдесят, с проседью, с изборождённым морщинами простоватым лицом, статный мужик, полный внутреннего достоинства, – он говорил грамотно и чётко, умело оперируя фактами. Это был настоящий профессионал, в отличие от убийцы. И пусть это прозвучит кощунственно, но я слишком ценю в мужике профессионализм, даже если этот мужик – убийца. Всё, за что ты взялся, нужно делать хорошо. Тот, кто убивал цинично и бездарно, а оправдывался глупо и жалко, не может рассчитывать на симпатию и сочувствие, даже со стороны человека,