шагом двинулась в сторону противоположного выхода. Проходя мимо каждого пассажира, она останавливалась, внимательно всматривалась в испуганное до полусмерти лицо и, не говоря ни слова, шла дальше.
Маркус не сводил взгляда с ожившей тени, и его рука сама потянулась к поясу, на котором висел полицейский нож. С каждым шагом она подходила все ближе и ближе, очевидно кого-то разыскивая, и вот, наконец, остановилась в проходе рядом с последним пассажиром. Не ослабляя хватки, Маркус попытался осмотреть свою цель на наличие у той оружия, так же, как и в патрулях по городу. Обшарпанный и выцветший плащ, достающий почти до пола, не дал сержанту узнать нужных ему сведений, а кожаные перчатки не позволили разглядеть руки. Незнакомец поднял голову и Маркус увидел лицо, точнее его четвертую долю, что не была скрыта черной шляпой и грубо повязанным бинтом с засохшими пятнами крови и гноя. Видимыми оставались лишь небольшой участок бледной надтреснутой кожи и померкшие белки глаз с безжизненными зрачками. Они изучали сидящего перед ним человека так, будто там, внутри них, сидел кто-то еще и тоже смотрел через их призму.
Не сказав ни слова, тень повернула голову в сторону выхода и начала о чем-то спорить сама с собой. Разобрать речь было практически невозможно, но обладатель этого тела явно устал от пререканий, поэтому быстро замолчал, поправив слетевший бинт на лице.
В дверь вошел тот же помощник проводника и, только открыв рот, в попытке что-то объявить, потерял дар речи, некоторое время пялясь на незнакомца и показывая неровную верхнюю челюсть.
Тень изучила его лицо, как и у всех до него, и не найдя ничего, ее интересующего, прошла мимо, сошла с паровоза и двинулась в сторону видневшейся вдали деревни.
За все это время вокруг не прозвучало ни звука. Немного отойдя от шока, пассажиры начали приходить в себя. Помощник машиниста прочистил горло и быстрым шагом прошел весь вагон, только раз оповестив всех о скором начале пути. Женщина в зеленом платье стала предъявлять спутнику претензии о дешевизне купленных билетов, на что тот махнул рукой и молча вернулся с вещами на свое место. Остальные все еще сидели с круглыми от удивления глазами, обдумывая что-то и охотно делясь своими подозрениями с соседями. Однако через недолгое время после начала движения все понемногу вернули измученные поездкой лица и замолчали.
Маркус еще какое-то время сжимал рукоять, вспоминая лицо тени. Оно отдаленно напоминало лицо трупа или, скорее, давно сгнившего трупа, высохшего под палящим солнцем, перевязанное бинтом, чтобы скрыть уродство.
Наконец ослабив хватку, он равномерной струйкой выпустил воздух из легких. Переложив сумку, Маркус пересел на место напротив, и постарался отвлечься пейзажем за окном, за которым показались первые заснеженные вершины гор.
Паровоз неторопливо приближался к конечной станции. В окне начал открываться