будет жить спокойно, без этих безумных страхов и переживаний, с удовольствием работать и иногда даже ездить отдыхать в чужие края – ей тут Маша на днях уши прожужжала поездкой в Венгрию на термальные воды. Говорит, красота несказанная появляется у женщины после того, как поплещется она от души в этих водах. Только надо правильно источник выбрать, а в этом ее, Машу, как раз и просветила одна знающая дама.
Так уговаривала себя Агата в те редкие часы, когда оставалась одна, не занятая уходом за Матреной Евграфовной. Тетушка уже заметно шла на поправку, и это радовало. Но и заставляло лишний раз вспомнить, как и чем обязана она Вадиму. Как ни крути, а мысли все к нему возвращаются. Но ничего, недолго уже осталось терпеть. Отдаст ему долг и выбросит его из головы навсегда. И никогда не вспомнит.
Как ни готовила себя Агата к этим событиям, все равно телефонный звонок Вадима застал ее врасплох. Ноги задрожали, язык прилип к нёбу – еле-еле ответила вразумительно, он даже не сразу узнал ее голос. Пришлось сказать, что она стылого молока из холодильника выпила. Он назначил встречу на субботний вечер, сказал, что заедет за ней на такси и они поедут в загородную гостиницу. Так спокойнее, можно быть уверенными, что никто не помешает. Значит, оставался всего денек, и его надо как-то пережить.
Агата договорилась с Машей, что та поедет к Матрене Евграфовне в воскресенье, а сама пошла к тетушке в субботу. Та уже почти пришла в норму, и к ней вернулась наблюдательность.
– Что-то ты будто сама не своя, Агаточка. Или случилось что?
– Да нет, все вроде нормально, – отчаянно соврала Агата, – просто за диссертацию сильно переживаю. Я и с кандидатской так маялась.
Матрена Евграфовна была женщина умная, стреляный воробей, и не поверила. Но раз не хочет девочка говорить, то из нее все равно не вытянешь ничего. Только смутно виделся ей за всем этим Вадим Алексеевич. Он, кстати, несколько раз проведывал ее за последнее время и обещал домой отвезти, в лесничество, когда она совсем поправится.
– Да не думай ты о ней, о диссертации этой, – прикинулась тетушка валенком, – будет еще когда ею заняться. А сейчас лето, законное время для отдыха. Вот только я тебе весь отпуск испортила нынче.
– Вот об этом говорить не будем, милая тетушка, – Агата нежно погладила ее по руке, – вы идете на поправку, и это главное. Остальное – мелочи, не заслуживающие ни внимания, ни обсуждения.
Агата на минуту отвернулась от тетки, чтобы ком в горле проглотить: опять накатили страх и паника. Но взять себя в руки удалось.
– Вот вы небось за Егором Степановичем соскучились? – направила она разговор в другое русло.
– Соскучилась, ох, страсть как соскучилась, – призналась пожилая женщина, – по нему, и по дому нашему, и по Тимофеичу, и даже по Муське. Ведь я никогда так надолго дом не оставляла. И не хочу больше. Нет лучшего места на свете, чем наше лесничество.
Тут Агата согласилась с тетушкой. Место это было действительно самым дорогим,