рон железнодорожного вокзала Комсомольска-на-Амуре вышел совсем молодой, пятнадцатилетний паренёк. Среднего роста, светловолосый, синеглазый, худощавый… Таких как он, пожалуй, многие тысячи в России. Обычная славянская внешность.
На нём были белые кроссовки, тёмно-зелёный джинсовый костюм, белая футболка, на голове – легкая летняя серая кепка, в руках – небольшой чемоданчик. Одет почти по сезону для Комсомольска. В предвечернее время, в сентябре, здесь ещё очень тепло. Поэтому Игорю Окунёву оставалось только сесть в автобус, трамвай или в такси, и прибыть по адресу, где проживала его двоюродная бабушка, родная тётка его отца Александра Тимофеевна Куличова.
Игорь и не думал, что пожилая родственница сможет встретить его на вокзале. Ведь уже не тот возраст, за шестьдесят лет. Впрочем, у некоторых в это время только и начинается жизнь. Не однозначны люди пенсионного возраста. У всех и всё по-разному.
Александра Тимофеевна жила одна. Детей с мужем не завели, не получилось. В недавнем полученном письме она сообщила своему внучатому племяннику, что муж её Сергей Сергеевич умер. Врачи сказали, что сердечный приступ. Лёг вечером спать, а утром не проснулся. Хотя, в принципе, ни на какие боли не жаловался и по поликлиникам не ходил.
Постояв немного на вокзале и отвергнув предложения нескольких таксистов «по нормальной цене» добраться туда, куда надо, Окунёв направился на привокзальную площадь. Только он спустился по лестнице вниз, как увидел перед собой моложавую и бодрую старушку, одетую, вполне, по-современному, с жёлтой маленькой сумочкой в руках. Небольшого роста, худенькая, синеглазая. Волосы на голове, конечно же, выкрашены в каштановый цвет.
Солидного возраста женщина остановилась перед ним и, всплеснув руками, сказала:
– Ну, своих людей, я всегда узнаю! Ты, мальчик Игорь Окунёв? Из Донецка?
– А вы моя двоюродная бабушка Александра Тимофеевна? – Спросил он. – Или я ошибаюсь?
– Нет, мой славный Игорёк, ты не ошибаешься. Это я и есть.
Она крепко прижала его к себе. Но Игорю было неловко, что его при людях обнимают. Окунёв никаких нежностей не признавал.
Такси довезло их очень быстро, в самый конец проспекта Первостроителей. Александра Тимофеевна жила на восьмом этаже одного из высоких домов, в двухкомнатной квартире. Обычная обстановка – не бедная, не богатая. Не так уж и плохо для бывшего инженера-технолога судостроительного завода.
Стол она накрыла быстро. Чай, кофе, напитки, соки и самые разные сладости, начиная от варенья из ягод жимолости и кончая конфетами самых разных сортов. Никаких гостей за столом больше не было. Двоюродная бабушка сказала, что ни с кем особо не общается. В основном, книги на пенсии читает да телевизор смотрит.
Она не донимала своего внучатого племянника расспросами, но кое-чем, понятно, интересовалась. Без этого не обойтись даже в первые часы встречи. Ведь, можно сказать, она не видела своего внучатого племянника целую вечность. Александра Тимофеевна помнит его ещё очень маленьким. А то, что она узнала его на вокзале, так обычная интуиция. Как не почувствовать родную кровь?
Не могла она не спросить, почему никто ей не сообщил два года тому назад о трагической гибели её родного племянника Ефима, его жены Зины, их маленькой трёхлетней дочери Лики. Ведь она даже не смогла прилететь в Донецк и предать их тела земле.
– Нормально их похоронили, Александра Тимофеевна, – сурово ответил Игорь.– Народу было много. А я не знал, кому и что писать. Сразу несколько танковых снарядов попали в наш дом. От него ничего почти и не осталось.
– Какой ужас! – Прошептала Куличова. – Когда же угомонятся, в конце концов, эти подонки и фашисты? Тысячи людей сгубили, изверги! И суда на них нет.
– Есть суд. Он и свершается. За всё они ответят.
– Нелегко тебе пришлось, мальчик мой. Я понимаю. Но потом обо всём расскажешь, если пожелаешь. Я понимаю, что кое-что тебе и вспоминать не хочется.
Да. Такое держать в памяти держать не просто. Если бы мог, то забыл бы очень и очень многое. Но не получается. Многое не забывается. Игорь бы и врагу не пожелал даже видеть то, что не так давно было частью его жизни, биографии, а теперь стало частицей истории. Не простой, а кровавой. Да ведь история эта не одного человека, а целого народа, страдающего от тех, кого они считали своими братьями и сестрами. Да ведь многие и были таковыми. До определённого времени.
Несколько выстрелов из танковых орудий по окраине города – и среди многих три трупа. Отец, мать и его сестрёнка Лика находились в это время в горнице. Первый снаряд не пощадил никого, а второй обрушил крышу и почти уничтожил их дом. В это время Игорь находился во дворе.
Страшное государство, в котором регулярная армия и банды до зубов вооружённых националистов убивают своих родственников, недавних друзей, знакомых… Ради чего? Зачем? В угоду заокеанским «благодетелям» за обещанные гамбургеры и хот-доги. Что же произошло такое, что заставило людей стать злыми и жестокими людьми? Тотальное зомбирование. Впрочем, нет, не тотальное. Не общенародное. Большинство осталось людьми, тоже страдающими и по другую сторону