убивают. Просто так… уничтожают, как людей третьего сорта. Да ведь они – ещё дети, им не положено верить в то, что происходит с ними. Или их просто, таким образом, воспитывают добрые и отзывчивые господа?
Разве же должен Игорь прощать убийц своих родителей и сестры? Почему он должен это делать? Может быть, потому, что детям и подросткам не положено знать обо всём, что происходит вокруг. Они обязаны знать и… помнить, чтобы не стать рабами «особенных» людей.
Сам Игорь никого не убивал, потому что ему, ещё очень юному человеку, старшие товарищи рекомендовали не делать этого, не озлобляться… Нельзя смолоду убивать, стоит надеяться на лучшее. Но за информацию, которой он снабжал небольшую группу старших товарищей, была врагам, как кость в горле. Они решили любыми способами физически уничтожить Игоря Окунёва. К сожалению, в Донецке и сейчас такое возможно. Негодяев хватает. Но хороших и добрых людей в сто раз больше.
Вот почему он находится сейчас здесь, в Комсомольске-на-Амуре. Игорь не хотел уезжать, но… пришлось. Да и когда-то же надо было и ему начинать мирную жизнь и заканчивать обучение в средней школе.
Правда, учился он в Донецке ни шатко – ни валко. Так получилось, такова жизнь у разведчика. Да и какая там учёба под снарядами и пулями! А вот сейчас ему придётся очень многое навёрстывать. Через несколько дней он пойдёт в одну из здешних школ, в девятый класс. Десятый просто не потянет… А через месяц или раньше станет гражданином России. Ведь он русский, он россиянин из Донецка.
Но долго ещё ему придётся жить страшными и кровавыми воспоминаниями.
Двоюродная бабушка, добросердечная женщина выделила ему отдельную комнату, а сама решила обосноваться в большой, в гостиной. Там тоже удобно. Диван, телевизор…
В первую ночь Игорь долго не мог уснуть на новом месте. Начались воспоминания. Сами собой. Ведь Окунёв не собирался ничего вспоминать. Он понимал, что процессом памяти управлять невозможно. Да и нужно ли? Ведь ничего не происходит просто так.
…Жаркое лето в полях. Зной такой, что удар пастушьего хлыста звучит громче и винтовочного выстрела. В высоком небе жаворонок, и не один. Их около десятка. Они беззаботно поют свои песни. Безрадостное утверждение зыбкого мира на выжженной земле. На той самой земле, которая издавна являлась неотъемлемой частью России. Но была бездумно и опрометчиво подарена кучкой мерзких чиновников государству, которого, по-сути, не существовало… никогда. Лишь частью своей входило оно в память и летописи российской терпимости и благодушия.
А что теперь? Выжженная трава. На дороге – разбитые недавним артиллерийским и миномётным огнём автомобили. Не далеко от обочины – несколько обезображенных трупов. Мёртвая мать крепко сжимает тело бездыханного младенца. Обезглавленный мужчина, в сидячем положении. Корзина с рассыпанными яблоками. Рядом с ней – мальчик семи-восьми лет. В крови. Как будто, спит. Всё это видит и помнит Игорь Окунёв. После смерти своих родных он моментально повзрослел.