заработали кирпичные мастерские; камень и известь свозили в Смоленск отовсюду…
Деревянная, дубовая крепость в Смоленске существовала еще при Иване Грозном, но в тысяча пятьсот пятьдесят четвертом году сгорела дотла, и решено было возвести крепость каменную. Да какую! Дмитрий Станиславович с самого начала говорил, что это будет «всем твердыням твердыня»… Для создания крепости из столицы приехал главный московский зодчий Федор Конь[40]. И сделал все, дабы новая твердыня стала неприступной.
Основание стен уходило в землю на две сажени[41]. Вверх стены поднимались где на шесть, где на семь, а где и на девять саженей. Толщина же стен… Григорий сам не видел, но много раз слышал, что Годунов, принимая крепость, объехал всю крепость на тройке – поверху!
Тридцать восемь могучих башен, поровну круглых и четырехугольных, венчали стену длиною в шесть с половиной верст. Высочайшая из башен находилась над Фроловскими воротами, к которым вел мост через Днепр, и служила как бы парадным въездом в Московское царство. Была построена она по образу и подобию Фроловской башни Московского Кремля, получившей в народе название Спасской. Завершалась башня смотровой вышкой о четырех каменных столбах, прозванной смолянами «чердачком». И уж над ней в небе парил большой двуглавый орел.
Орел был черный, с позлащенными коронами, скипетром и державой. А сама крепость была красной и белой – по цветам кирпича и белого камня, из которых сложена. Кое-где прясла[42] и башни белили, добиваясь удачного сочетания двух цветов. Красива была крепость! После окончания строительства польским и литовским торговым людям запретили въезд в Россию кроме как через Смоленск. Смотрите, паны, удивляйтесь, запоминайте да рассказывайте потом – какова она, современная Россия.
Но все это видимое великолепие содержало в себе ряд совсем не бросавшихся в глаза вещей, которые, собственно, и делали твердыню неприступной. Вот, скажем, соотношение вышины, толщины и длины стен. Их вроде можно было б сделать и повыше. И зачем было огораживать красной стеной луга и овраги, которые по-прежнему занимали бо́льшую часть Смоленской крепости?
Вот только – сколько неприступных твердынь со славной историей и с уходящими в небеса отвесными стенами бездарно пали по всей Европе, когда вражеская артиллерия начинала бить по одному участку? Один пролом сразу рушил всю оборону, и пятачок внутри крепости немедленно заполнялся чужими солдатами. В Смоленске так быть не могло. Если бы врагу и удалось пробить осадными орудиями брешь, это, конечно, осложнило б положение осажденных, но роковых последствий бы не имело. Жолнеров и ландскнехтов у пролома встретят переброшенные сюда стрельцы, а со стен и башен врага на подходе будут все так же поливать ядрами и свинцом. Еще попробуй доберись через огненный вал до этой окутанной кирпичной пылью и пороховым дымом дыры. А проделать сразу несколько таких дыр – никакого пороху не хватит.
Высота стен в качестве главного преимущества обороняющихся уступала