malheur déplorable
Soit sur moy immortel[36].
Храбрый трубадур взошел на эшафот с гордо поднятой головой и вместо псалмов и молитв принялся декламировать по пути знаменитое «Epitre à la mort»[37] своего друга Ронсара:
Je te salue, heureuse et profitable Mort
Des extrêmes douleurs médicin et confort[38].
Уже перед самой плахой он снова поднял голову и воскликнул – это был скорее вздох, чем жалоба: «O cruelle dame!»[39] – и в полном спокойствии склонил голову, дабы принять убийственный удар. Этот романтик погиб в духе баллады, духе стихотворения.
Но несчастный Шателяр – лишь один из мрачной вереницы теней, лишь первый из тех, кто умрет за Марию Стюарт, просто он был первым. И с него начинается пляска смерти тех, кто отправится на эшафот из-за этой женщины, притягиваемый ее судьбой и вовлеченный в ее собственную судьбу. Они приезжают из разных стран и, как у Гольбейна, безвольно падают под черные костяные жернова, шаг за шагом, год за годом, князья и регенты, графы и дворяне, священники и воины, юнцы и старцы – все они приносят себя в жертву ради нее, все принесены в жертву ей, без вины виноватой в их мрачной череде и самой толкающей их на грех. Нечасто бывало так, чтобы судьба сосредоточила в одной женщине такое количество магии смерти: подобно мрачному магниту, она опасно манит к себе всех мужчин своего окружения, вовлекая их на роковую орбиту. Любой, чей путь пересечется с ее дорогой, будь то в милости или немилости, обречен на беду и насильственную смерть. Никто еще не был счастлив от ненависти к Марии Стюарт. И еще сильнее поплатились те, кто рискнул любить ее.
Поэтому эпизод с Шателяром может казаться случайностью и досадным происшествием лишь на первый взгляд: здесь впервые – хотя она и не поняла этого – раскрывается закон ее судьбы: ей никогда не будет даровано счастье безнаказанной небрежной легкости и проявления доверия. С самого первого часа жизнь ее заложена так, что ей нужно быть фигурой представительной, королевой, всегда и во всем лишь королевой, публичной персоной, мячиком во всемирной игре, а то, что поначалу казалось милостью – ранняя коронация, урожденное достоинство, – на самом деле суть проклятие. Ибо всякий раз, когда она предпринимает попытку принадлежать самой себе, просто проживать свои настроения, свою любовь, свои истинные пристрастия, за любое подобное упущение следует страшная кара. Шателяр – лишь первое предупреждение. После детства без возможности быть ребенком в жизни ее был краткий промежуток времени, когда она пару месяцев могла быть просто юной и беспечной девушкой, просто дышать, просто жить и радоваться жизни: и в тот момент суровая рука судьбы вышла из игры. Встревоженные происшествием, и регент, и парламент, и лорды стали настаивать на новом браке. Марии Стюарт предстоит выбрать супруга, и, само собой разумеется, не того, кто понравится ей, а того, кто приумножит власть и безопасность страны. Резко ускоряются давно начатые переговоры, ибо ответственным