дипломат не произнес ни отчетливого «да», ни недвусмысленного «нет». Он уклончиво поведал, что Мария Стюарт еще толком не рассматривала эту возможность. Но чем больше он увиливает, тем сильнее давит Елизавета. «Лорд Роберт, – заявила она, – мой лучший друг. Я люблю его как брата и никогда не вышла бы замуж ни за кого другого, если бы вообще могла решиться сочетать себя узами брака. Однако поскольку я не могу ничего с собой поделать в этом отношении, мне хотелось бы, чтобы его выбрала хотя бы моя сестра, ибо не знаю я никого иного, с кем она могла бы наследовать мне. И, дабы моя сестра не полагала, что он недостаточно знатен, я намерена однажды возвысить его до графа Лестерского или барона Денбийского».
И действительно, спустя всего лишь несколько дней – третий акт комедии – была проведена заявленная церемония, в самой роскошной обстановке. Перед лицом всей знати лорд Роберт Дадли встал на колени перед своей повелительницей и сердечной подругой, чтобы подняться с них уже графом Лестерским. Но в этот исполненный патетики момент женщина в Елизавете сыграла глупую шутку с королевой. Ибо в тот самый миг, когда госпожа возложила на голову верного слуги корону графа, любовница не удержалась от нежности и привычным жестом запустила руку в волосы своего друга; патетическая церемония превратилась в фарс, и Мелвилл усмехнулся себе в бороду: он сможет послать своей госпоже в Эдинбург весьма радостную новость.
Но Мелвилл прибыл в Лондон отнюдь не только ради того, чтобы развлекаться в роли хрониста королевской комедии, в этом квипрокво ему отведена особая роль. В дипломатическом портфеле у него есть несколько потайных карманов, которые он не собирается открывать перед Елизаветой, и вежливая болтовня о графе Лестерском – лишь обманный маневр, призванный скрыть стоящую перед ним в Лондоне истинную задачу. В первую очередь он должен энергично постучаться в двери испанского посла, поинтересоваться, какой же окончательный ответ даст наконец Дон Карлос, и передать, что Мария Стюарт ждать более не хочет. Кроме того, он должен тщательно прощупать почву относительно кандидата второго сорта, Генри Дарнлея.
Пока что этот Генри Дарнлей стоит на запасном пути; Мария Стюарт приберегает его на крайний случай, если все лучшие партии вдруг не сложатся. Ибо Генри Дарнлей не король и не князь, а его отец, граф Леннокс, был изгнан из Шотландии как враг семейства Стюартов, его достояние было объявлено утраченным. Однако по материнской линии в жилах восемнадцатилетнего юноши течет хорошая кровь, королевская кровь, кровь Тюдоров; будучи правнуком Генриха VII, он – первый «Prince de sang»[44] при королевском дворе Англии и поэтому может считаться достойным кандидатом на брак с монархиней; кроме того, он обладает еще одним немаловажным преимуществом: католическим вероисповеданием. Так что в качестве третьего, четвертого или пятого претендента этот юный Дарнлей вполне подходил, и Мелвилл имел несколько ни к чему не обязывающих