двумя пальцами и ковыляю на своей натруженной протезом за целый день культе в ванную, чтобы засунуть его в стиралку… но прохожу мимо и кидаю мерзкий комок в мусорное ведро, где уже покоятся две тряпки, которыми я час назад вытирал пол. Из ведра шибает так, что перехватывает дыхание, и я спешу спровадить пакет вместе с запахом прямо в уличный бак. На обратном пути в дверях меня встречает Геныч:
– Девчонка сегодня у подружки осталась, – бодро докладывает он.
– Одной заботой меньше, – бурчу я.
– Кстати, ее зовут Жасмин! – говорит он. – А дочку – Алисой.
– Да хоть Крапивой и Сумасшедшей Соней! – в сердцах отзываюсь я. Жасмин! Ну и ну!
– Сумасшедшим был Шляпник, а не Соня, – поправляет Генка. – Добавлю-ка я еще и транквилизатор – так, на всякий пожарный… – решает он.
Друг детства удаляется в комнату и, пошуровав в привезенной переносной аптечке, сливает в очередной пакет с раствором целый шприц какой-то крутой панацеи, сопровождая действия успокоительно-циничным:
– Теперь девочка Жасмин уже не повесится… вены сегодня тоже резать не будет. Ну а если будет – значит, медицина на дому тут бессильна… Тогда вызывай бригаду и пусть везут, куда Ивана Бездомного возили.
– Так и сказать?
– Можно прямым текстом. Они разберутся. Ну, капать еще часа четыре. Если хочешь, ты покемарь, а я тут посижу. Красавица наша очухается и пи-пи захочет, надо будет сопроводить… Кстати, Гош, ты клеенку под нее не догадался положить? Давай я тогда пеленочку на твой диванчик засобачу… чисто на всякий случай. Не знаешь, кроме дочки родственники у этой Жасмин есть? Неудобно с ее трубы всем подряд трезвонить, сам понимаешь…
– Не знаю, – раздраженно говорю я. – Я ж тебе говорю – я ее меньше суток назад в первый раз увидел!
– И сразу домой притащил?
– А что было делать? У меня ж ее вещи!
– Да… Ты у нас, выходит, мать Тереза и Санта-Клаус в одном лице…
– Галоперидол.
– Что?
– Она сказала, что я – Галоперидол. Вроде того.
– Ну-ну, – хмыкает Генка. – Принцессу Жасмин спас принц Галоперидол! Так и запишем в анамнезе!
Гошка: жертва алкоголя
Она смотрела на меня и двигалась, словно бы в полусне. Наверное, так полагалось, но спросить было уже не у кого: утомленный ночным бдением Генка смотал удочки еще пару часов назад, и звонить ему сейчас, чтобы справиться, как именно должна выглядеть вчерашняя жертва алкоголя, было, по меньшей мере, жестоко – Генка наверняка дрых без задних ног.
Я вполглаза дремал в кресле напротив – на всякий случай, однако под утро усталость взяла свое – я таки вырубился и пропустил момент, когда она окончательно пришла в себя.
Та, которую назвали совершенно нелепым в наших широтах именем Жасмин, что-то с грохотом уронила за стеной – наверное, швабру с отжимом в ванной, за которую я и сам цеплялся через раз. Я не знал – бежать на выручку или просто сделать вид, что еще сплю, ничего не замечаю, и тем самым дать ей освоиться… но тут я вспомнил