на постели не меняли с год. А может, и больше. Все воняло.
– Чего ты пришла?
– Мне нужна твоя помощь. Ты сейчас трезв? Можешь говорить?
– Кажется, ты об этом основательно позаботилась, – ответил я, встал с постели и пошел к умывальнику.
Я пару раз качнул насос. Бочку на крыше наполнил дождь, и в мою чашку полилась хорошая его доза. Странно пить воду в такое время ночи.
– Отчего б тебе не снять маску? – предложил я. – Было бы удобнее.
Конечно, я думал про ее удобство. И вовсе не хотел видеть ее лицо. С какой стати, правда.
Она заколебалась.
– Я могу выглядеть не такой, какой ты меня помнишь.
– Я не то чтобы запомнил твое лицо, – соврал я.
Хоть я видел его совсем недолго, я мог бы написать его маслом, если потребуется. Хотя маслом я писать не умею. Но не важно. В общем, я очень хотел видеть ее лицо. Когда она потянулась к застежке, я заметил легкую дрожь в ее пальцах. Эзабет откинула платок и открыла лицо точь-в-точь как тогда, на станции. И как двадцать четыре года назад. Нежность совершенной юности, элегантности, красоты. Мне сдавило глотку, стиснуло сердце. Господи! Я сглотнул. Ей же почти как и мне – а она словно шестнадцатилетняя. Та, кто сидела напротив меня за столом столько лет назад.
Эзабет отчего-то встревожилась, но тут же снова расслабилась и сказала:
– Спасибо. Иногда так приятно снять ее.
Затем она откинула капюшон, открыв пышную буйную гриву каштановых волос, прямо лучащуюся жизнью. Понятно же, отчего она так пленила меня давным-давно, в наивной юности. Годы не коснулись ее – ни единого седого волоска, ни морщинки.
Она спихнула мою старую грязную рубаху на пол, села за стол.
– Зачем ты вообще ее носишь?
Она замялась снова.
– …Э-э, придворная мода. Высший свет предпочитает скромность.
Хм, это мода тридцатилетней давности, и то в лучшем случае. Моя бабка носила наметку. Правда, я в последнее время не шибко интересуюсь корсажами и турнюрами.
– Чего тебе нужно?
– Я ищу Глека Малдона, – ответила она. – Мне сказали, ты знаешь его.
Да уж, прямиком к делу. Удивительно.
– Знал, – сказал я.
– Знал или знаешь?
– Я же сказал, знал. Он мертв.
Невозмутимое лицо Эзабет чуть дрогнуло.
– Ты уверен?
– Когда он удрал, послали за мной. Мне предложили кучу денег за возвращение Глека. А я и так искал его. Но в городе его нет, и ни на одной дороге его не было. То есть он ушел туда, где дорог нет. Значит, на восток. А если он ушел на восток – он мертв. А ты что, охотница за психами, подрядилась вернуть бедолагу в Мод? Что-то вроде «пошли спиннера ловить спиннера»?
– Нет, – выговорила она и нахмурилась. – Я помогала ему в исследованиях. Мне нужно отыскать его.
– Удачи, – пожелал я. – Меня просили найти Глека, и я перевернул каждый чертов камень, который только мог вообразить. Хочешь знать, что, по-моему, случилось? Он разнес себя в клочки, пытаясь выбраться