то, что творится сейчас. За дверью находятся лифты на нижние уровни, не знаю, что я ожидал увидеть за ней: к этому времени я думал, что меня уже ничто не удивит, но я ошибся. Передо мной открылся вид большого зала, впереди еще одно помещение, слева зал уходил в несколько коридоров, чьи двери были раскорежены, справа – лифт, являющийся частью коридора. Все это – поле боя, от огромного количества засохшей крови и непонятных сгнивших останков я прикрыл рукой нос, запах отвратительный. Следы от патронов, множество гильз разного калибра, царапины, вмятины, оставленные на всех поверхностях, – здесь была бойня, такая кровавая и ужасная, что ботинки прилипают к полу.
Я встал посреди и, оглядываясь вокруг, пытаюсь представить, что здесь произошло, сколько людей было растерзано в страхе, сколькими пришлось пожертвовать ради спасения меньшинства, которое не дожило до этого дня. Повернулся к лифтам: дверь, из которой я попал сюда, оказалась справа, я сделал пару шагов к ним и осмотрел обе стороны коридора. Подойдя к лифту, я попытался открыть его или вызвать, но сенсор написал, что нужен ключ-карта. Но злость из-за очередной преграды достигла максимума лишь от прочтения очередного наставления безумного культа любви Сары, что также было нанесено белым на стену между лифтами: «Вы обладаете лишь злостью и страхом, не замечая ценность и уникальность вашей жизни. Это болезнь, не противьтесь лечению – и оберете счастье и покой».
Пытались ли они скрыть что-либо в том месте, куда приведет меня лифт, или же то порыв страха, дабы уберечь себя всеми способами? Все это слишком сильно отвлекает. В радиусе пары метров вокруг его нет, все равно что иголка в стоге сена. Стараясь не злиться, перебираю варианты возможных способов решения проблемы, наворачивая круги на месте. Помещение, что напротив входа, выглядит как бункер, самый простой вариант может оказаться самым верным, хотя, зная тенденцию, шансы, что все будет так просто для меня, предельно малы. Две металлические входные двери покрыты вмятинами, похоже, их пытались вскрыть снаружи, но ничего не вышло. Ударив по ним ногой, создав достаточно шума для проверки наличия нежелательной жизни, я нацелил пистолет и готовился стрелять, но спустя пару минут тишины со скрипом отодвинул одну дверь и с уверенностью вошел вовнутрь. То место, про которое говорил Краузен, безопасное место – видимо, это именно тот коридор, с которого все началось в этой части Вектора. Находившиеся тут люди пытались выжить, делали все, дабы сберечь себя и родных, сражались с этой нечистью, и наверняка даже голыми руками. Дальше еще одна комната, дверь открыта, и благодаря небольшому свету видно, что она большая и общая картина схожая. На всех стенах множество разных надписей, имен и посланий для тех, кто не застанет их живыми, но не менее трагично выглядит множество прикрепленных фотографий родных и близких, обычных пейзажей, напоминающих о старой жизни. Единственные лампы находятся как раз над левой стеной, где больше всего оставленного людьми, отдавая холодным оттенком, освещая все очень четко.