я с досады стукнул по рулю кулаком, затянутым в перчатку.
– Может, прорвемся? – нервно поинтересовалась шведка. – Мы же проехали спокойно уже два блокпоста.
– Как? – я сунул ей бинокль и показал рукой в сторону дороги на аэродром. – Все уже перекрыто. Из нас дуршлаг сделают. Не знаю, с чем это связано, может, и не с нами, но проезд уже заблокирован.
Теоретически тревогу еще не должны были поднять, времени прошло всего ничего, но в бинокль было ясно видно, как дорогу на аэропорт перекрыл гусеничный броневик. Черт его знает, возможно, просто заглох, но на крупнокалиберные пулеметы лезть не хочется.
Гуркх вдруг открыл глаза и сказал какое-то непонятное слово. Всего одно.
– Алекс… – шведка замялась. – Есть еще один вариант. Но для этого нужно прорваться ко мне в лабораторию. Гарантий никаких… но других вариантов у нас, похоже, нет.
– Подземный ход?
– Что-то вроде того… но там…
– Плевать. Хоть в Вальхаллу, но подальше от этого острова…
«Хорьх», рыкнув мотором, взял направление на базу.
Как ни странно, но тревогу на базе еще не подняли, и мы совершенно спокойно проехали первый наружный блокпост. Солдатики дружно откозыряли, увидев знакомый лимузин и его очаровательную хозяйку. Ничего не нарушало привычной им картины. Угрюмый узкоглазый, как всегда, за рулем, начальница рядом, ну а незнакомый парашютист на заднем сиденье – это тоже вполне нормально. Война идет все же. А на то, что водитель мертвенно бледен, внимание обращать не стоит. Кто их поймет, этих азиатов.
Шлагбаум на КПП тоже начал подниматься задолго до того, как мы к нему подъехали.
Молоденький унтерштурмфюрер молодецки подскочил к машине, отдал честь шведке, потом услужливо открыл дверцу.
Катарина оборвала его доклад и приказала:
– Сопроводите нас.
– Так точно, фрау штурмбанфюрерин! – унтер вскочил на подножку машины…
И в этот самый момент на КПП зазвонил телефон. Унтерштурмфюрер дернулся было, но машина уже стала набирать ход. А соскочишь, неизвестно, как начальница среагирует. Больно нравом крута…
Гуркх аккуратно завел «хорьх» в ангар, но как только двери за машиной закрылись, тишину разорвала сирена. Я уже давно ждал ее, но все равно подпрыгнул на сиденье как ужаленный.
– Как это понимать, фрау штурмбанфюрерин? – унтер уставился на «вальтер» в руке Катарины, направленный точно ему в грудь.
– Никак! – шведка ловка выдернула у него из кобуры пистолет. – Помогите водителю, или я вас пристрелю.
Два эсэсовца, стоявших на посту у входа в бункер, потянулись было к своему оружию, но увидев направленный на них мой автомат, быстренько оставили свои намерения и, повинуясь команде, растянулись на бетоне.
– Какие понятливые, – умилился я и быстренько освободил их от всего режущего и стреляющего.
Шведка зачем-то стала навьючивать на себя чехлы с оружием, а в ответ на мой недоуменный взгляд прошипела непонятную