православия, да, но из своих семинарских времен.
– И культ личности фактически был божественным культом…
– Божественным, абсолютно.
– Какие все-таки культурные традиции отличают Восток от Запада именно в Польше?
– Мы говорим о европейском Востоке, конечно. Это роль монастырей и университетов. Здесь университеты были основаны очень давно, в XIII веке, как и в Западной Европе. А в России первый университет создан гораздо позже. И в этом разница. Чувство свободы. Оно очень сильно связано с Западом, с западным мышлением. Хотя у вас казаки – это тоже люди, которые так любили свободу, что уже не помещались в системе.
– Но они не были частью Российской империи.
– Не были, конечно, в том смысле, что это не Восток.
– Это как раз та часть, которая ушла из Российской империи.
– Ну да, поэтому я и говорю, что для меня они не Восток, они уже в своем подходе к жизни были более западными людьми, с индивидуализмом, который очень любили.
– А Россия имеет больше византийскую традицию или монгольскую?
– Это и то, и другое, но, конечно, более византийскую, она мне ближе, а то, что монгольское, – это, мне кажется, испортило Россию.
– Малюта Скуратов – это монгольская традиция, а не византийская?
– Да, поэтому я и говорю, что надо оценить…
– Значит, КГБ – это тоже монгольская традиция?
– В огромной степени, а причина – это не похоже на Запад.
– То есть получается, что в России сосуществуют византийская традиция, которая изначально пришла с Запада, и монгольская, которая пришла с Востока.
– Византийская пришла с юга, не с запада, она не через Рим пришла, а прямо из Византии.
– Но в Византию она пришла из Рима…
– Из Рима, но этот Рим за три века до принятия христианства Византией люди не помнят, они забыли, что первый епископ (апостол Петр) был в Риме и в этом никаких сомнений не было.
– И таким образом Польша была самой западной землей, которая не только монголами была завоевана, но и самой западной землей, которая завоевана Россией.
– Да, это правда. Конечно, можно сказать еще и о другом, но практически да, нет такого другого примера.
– И сегодня Украина начинает играть роль Польши в прошлые века?
– Может быть, это очень интересная роль, но мы проиграли, так что можно учиться на наших ошибках.
– С вашей точки зрения, Украина ближе к Европе или к византийской традиции?
– Мне трудно судить, я здесь не имею никаких инструментов, чтобы это почувствовать, измерить. И в самой Украине есть плавный переход от Западной Украины к Восточной Украине – они очень разные, и в мышлении это тоже есть.
С кинооператором Петром Собоциньским, 1971 г.
– Но это именно плавный переход…
– Я бы сказал, что мне бы так хотелось, а это уже не объективно, конечно, мне бы хотелось, чтобы Украина была ближе