маюсь. А ты?
– Скажи, Евсеева, ты мне – друг?
На том конце трубки замолчали: я люблю ставить вопросы, на которые нет очевидных вопросов.
– Денег надо? – наконец ответила Евсеева вопросом.
Я выдавил из себя вздох:
– Ты очень меркантильна. Речь идет о душевном деле.
Я прямо чувствовал, как Евсеевой стало интересно.
– И чё такое? – спросила она как бы безразлично. – Чё за стремный базар?
– Не, ну ты мне скажи: друг ты мне или так?
– Ну, друг.
– Тогда, Евсеева, я должен тебе признаться: я нашел любовь всей своей жизни и хочу тебя с ней познакомить.
На том конце трубки раздалась тишина.
В общении с другим полом что самое важное? Чтобы она думала про тебя. Пускай злится, негодует, даже ненавидит… Не важно… Главное, чтобы думала.
Ирка явно не знала, что ответить. Я победил.
– Завтра сходим, – я назвал самое дешевое из более-менее сносных кафушек.
И Ирка согласилась! Куда ж она денется со своим любопытством? И теперь она будет сосредоточена на мне – как минимум до завтра.
Теперь надо было получить у матери деньги на кафе.
Некоторым моим приятелям родители выдают деньги на неделю, или, скажем, на месяц. А мои почему-то панически боятся, что если дать мне немножко бабла, я обязательно потрачу его на наркоту. По-моему, все родители убеждены: дети – это такие идиоты, которые при первой возможности обязательно будут колоться. Удивительные люди… Если бы я захотел попробовать дрянь, неужели я бы ее не нашел? Но я не хочу.
Мама лежала на диване и, как водится, смотрела какое-то идиотское ток-шоу.
Когда я вошел, она, не глядя на меня, сказала:
– Представляешь, сын хотел убить маму из-за квартиры… Скажи, Сереженька, ты не будешь убивать меня из-за квартиры?
Я сделал трагическое лицо и прошептал:
– Мам, дай мне денег.
– А иначе убьешь? – мама расхохоталась.
Сейчас последует вопрос: «Зачем?»
Интересное дело: ни разу еще не было такого, чтобы я попросил денег и мне не дали. И тем не менее мне всегда задают этот идиотский вопрос – и мать, и отец. Себя, что ли, успокаивают?
Отвечая на этот вопрос, можно что-нибудь придумать, а можно сказать правду. Тут самое главное – не перепутать, когда и что делать.
Мама была слишком увлечена ток-шоу. Можно говорить правду.
– Мам, я влюбился и хочу отвести девушку в кафе.
– У тебя что-то серьезное? – Мама не отрывалась от экрана. – Ты посмотри, как мать гнобит, гад! Если б ты такое говорил… Да еще с экрана!.. Я не знаю, что с тобой сделала бы… Дай мне кошелек… Помни, сынок, любовь – это ответственное чувство, так нельзя, чтобы…
На экране явно намечался конкретный мордобой, и маме моей стало уже не до воспитательных сентенций.
– «Любовью дорожить умейте, с годами – дорожить вдвойне», – процитировал я Щипачева, которого практически уже выучил наизусть.
В телеке началась реклама, что позволило маме ненадолго сосредоточиться на мне.
Мама вздохнула:
– Хорошее