за которой оказалась маленькая комната, со сводчатым потолком. В стене, расположенной напротив двери, было выдолблено углубление, закрытое матерчатым пологом. В этой нише были тщательно замаскированы отверстия, закрытые сине-зеленым стеклом, через которые, тем не менее, хорошо просматривалась огромная длинная крытая галерея абатоне, вплотную примыкавшая к стене храма. Тисандр предупредил гостей, что они могут безбоязненно смотреть через эти оконца, из зала их никто не увидит благодаря особому свойству стекла.
«В этой комнате хорошая акустика, поэтому вы будете отчетливо слышать все происходящее в зале, – продолжил жрец свои объяснения. – Вы же можете спокойно общаться, вас никто не услышит. Я запру дверь во избежание недоразумений. По окончании ритуала я приду за вами.
После ухода Тисандра, подруги удобно расположились у смотровых ниш и затихли в ожидании таинственного обряда.
Огромный зал был полностью заполнен больными, жаждущими исцеления и праздными зеваками, ожидающими чудес и развлечений. Зрители сидели на деревянных скамьях, тесно прижавшись, друг к другу. Свободных мест не было, даже проходы были буквально завалены телами: кому не хватило места, вынужден был лежать, прислонившись к стене, так как стоять строго запрещалось. В зале стоял невообразимый гомон, в ожидании загадочного действа зрители безумолку болтали, громко смеялись, беспрестанно вскакивали со своих мест, пытаясь разглядеть высокий помост, который был задрапирован тяжелой, отливающей багрянцем занавесью, от которой веяло таинственностью и страхом. В огромном помещении совсем не было окон, поэтому по всему залу ярко горели лампионы, в которых нервно колыхались языки пламени, отбрасывая причудливые тени на серые глянцевые стены, еще более сгущая атмосферу таинственности, царившую в этом необычном месте. Внезапно все переменилось, застигнутые врасплох люди замолчали, пораженные происходящими изменениями. В зал вошли служители, как две капли воды похожие друг на друга, с наголо обритыми черепами, одетые в одинаковые черные туники с короткими рукавами. Странные посетители были подпоясаны широкими кожаными ремнями. У каждого жреца из-за пояса выглядывал длинный тонкий нож с обоюдоострым лезвием. Черные монахи шли плотной стеной, в молчаливом бесстрастии то и дело, наступая на лежащих людей. Их застывшие лица не выражали никаких эмоций и больше походили на физиономии кукол – марионеток, которые после представления застыли в мертвом безразличии, тупо и бессмысленно взирая на окружающий мир. С пугающей неотвратимостью пробираясь вперед, пришельцы гасили все лампионы, попадавшиеся на пути, пока не осталось несколько тускло горевших светильников, расположенных в непосредственной близости от возвышения. Погрузив зал в темноту, воины-жрецы, взявшись за руки, двумя плотными рядами окружили, все еще задрапированную сцену и молча застыли, устремив ничего не выражающие глаза в ту часть помещения, которая потонула во мраке. Едва потрясенные