но неизвестно, к чему бы это привело. Возможно, к осознанию им того, что он раскрыт, и к смене тактического рисунка… если у него есть какая-то тактика. Если он вообще тот, кого они искали.
Ксена перевернулась набок и обняла подушку. В Москве давно был день, а сюда, на западное побережье Австралии, только-только явилась ночь. Привычка к режиму взяла верх, и Ксена уснула – пролежав всего полторы минуты. Тратить время на бесплодные умствования она не позволяла себе даже дома.
Канунников запарковался у кафе и жестом предложил выйти.
– Машина служебная, – пояснил он на улице. – Я ее проверял, но в салоне о серьезном предпочитаю не говорить.
– Зачем тогда проверяли?
– Хороший вопрос, – майор рассмеялся и показал на угловой столик. – Думаю, сюда.
Кафе стояло на возвышенности, вокруг террасами спускались открытые площадки. Андрей не помнил этого места и вообще не понимал, откуда в тесном городе возник пустой холм. Отсюда были видны две старых «высотки», между ними, в районе Сухаревской, выросли настоящие небоскребы – башни, квадратные в сечении, одна повыше, другая пониже. Младшая была еще не достроена.
Официантка принесла заиндевевшую бутылку и большое блюдо с закуской.
– На брудершафт пить не будем, – сказал Канунников и, не дожидаясь Андрея, влил в себя рюмку. – Но первая тем и хороша, что после нее можно перейти на «ты». Николай.
Он протянул через стол руку. Андрей, помедлив, ответил.
– А вот чем хороша вторая, – продолжал майор, – так это тем, что после нее появляется настроение, – он поднял рюмку и, снова не чокаясь, выпил.
– Вам же за руль. То есть тебе. Тебе за руль.
Канунников скривился и подцепил с блюда ломтик буженины.
– Ты кушай, кушай, – сказал он, активно пережевывая. – И пей. Нам теперь можно.
– Нам?..
– Я же видел, как ты в баре подвис. На целый час. Ну и после – тоже всё видел. А ты решил, что мы случайно пересеклись? Ехал я за молоком, гляжу: – ба! – шпиён Андрюха Волков! – Канунников плеснул себе еще и выпил, опять в одиночку. – Кстати, – он похлопал себя по щеке. – Не жмет? Нормально?
– С мимикой проблемы. Особенно с улыбкой.
– Знаю. Я им предлагал другие типажи разрабатывать – шведов мастырить, финнов. От таких много эмоций никто не ждет, можно и сачкануть.
– Наверно, это идея.
– Вот и я думал – идея. Оказалось – детский сад. Темперамент у тебя свой остался, не северный. Пришлось бы на седативные препараты падать. Чтобы соответствовать образу.
– Симбионты любое дерьмо из организма выведут, – осторожно произнес Андрей.
– Водка здесь хорошая, – заметил Канунников, наливая. – Не всякое дерьмо во вред.
– А кто это решает – что во вред, а что на пользу?
– Андрюша, давай-ка выпьем. За встречу, за знакомство. Я смотрю, ты всё очухаться не можешь? Меня в свое время это тоже впечатлило. Моментальное протрезвление бьет покруче нового стакана. Но волшебства тут нет, существует масса психотехник, которые еще