картошки, увы и ах, мы не берем их, «из деревни прислали, вы пробуйте, такой не едали». Не такого результата ждали мы от вечерних чаепитий, втолковываю я ящикам, не такой эротики, не эдаких сокровищ.
Больше мы не разговариваем.
Хлеба и зрелищ
Мы с Аней любим кино. По вечерам мы ходим в «Иллюзион» за 20 копеек, смотрим фильмы с Диной Дурбин, например, «Сестру его дворецкого», весёлые американские тридцатые, где у Дины самая сияющая улыбка в мире и ямочки на щеках, вокруг медведи, но она, несмотря ни на что, поёт: «Пагавари кхоть тчы со мной, гитчара семистчрунная», – и все мужчины падают, хоть и сестра дворецкого. Никаких перчаток разноцветных мохеровых, пакистанских полотенец, только немного неудобно, что всегда какая-то пара на сиденьях прямо перед нами целуется.
Бывает, крутят кино про русских эмигрантов в Париже, это сороковые: черно-белое, иконы, он, хоть и князь, но таксист: Георгий, я могу звать вас Джорджи, в него влюблена баронесса, а он всё крестится и смотрит на купола, играя на гитаре, и взгляд такой отстранённый; также имеется сестра Вера, княжна, хоть и служит в горничных, ужасно аристократичная, так что пропасть и брату баронессы, барону. Очень выдающаяся клюква, думаем мы. Джорджи мучает гитару. В первом ряду целуются.
Госфильмофонд спасет мир, а не полотенца. Мы смотрим фильмы Феллини, Пазолини, Тарковского, нам знакомы челка Луизы Брукс и грудь Анны Маньяни, мы помним купание в фонтане Треви, Чарли Чаплина и «Метрополис» Ланга. «Сабрина» с Одри Хепберн и «Ребекка» Хичкока, «На последнем дыхании» Годара и «Фотоувеличение», мы смотрим всё – вечера наши свободны, а дни заняты шпульками и историей книгоиздательского дела в России – у нас есть чай, кассета Цоя и двадцать копеек на билет в кино.
Иногда мы отправляемся в музей кино на Пресню. Там можно увидеть что-то более современное, например, «Париж-Техас», «Охоту на бабочек» или «Жестяной барабан». Билеты в музей дороже, чем в «Иллюзион», мы не часто можем себе это позволить – билеты по рублю, а значит, если муравьи или «Небо над Берлином» – то нам полагается черный хлеб с майонезом на неделю, но зрелища стоят хлеба.
Мы берем одну чашку кофе по-арабски на двоих – его варят в турке на раскаленном песке, почти пустыня, бедуины, а значит, – жди беды.
Бдительность и осторожность нужны везде, даже в музее кино. Сексуальная литература пропитала наши волосы, в глазах блеск мохеровых рукавичек, и пахнем мы болгарскими зелеными яблоками. «Вот идет выставка-продажа мебели, – объясняет подошедший дядя, – и вы, девочки, сидите на экземпляре, подготовленном к продаже – вот на этом вот синем диване. Впрочем, не вставайте, вижу, вижу – вы студентки», – улыбается он.
– А я как раз продавец мебели – есть, знаете, связи в Киноцентре, – и он небрежно машет рукой проходящей мимо Маргарите Тереховой.
– Любите кино? Братья Коэны, Вим Вендерс? Если хотите, могу устроить вам неделю бесплатных сеансов в Киноцентре, –