как в кино, когда при перетекании из одного состояния в другое у героя выкручивает жилы, изгибается бычья шея, глаза наливаются и чуть не лезут из обрит. Дмитрия Ивановича не корежило и не выворачивало – Димуля появился без пота, пыли и усилий.
Дом частенько упоминают, когда хочется сказать хорошее о человеке, в особенности о мужчине (дерево, отдельно стоящее либо пышный сад, отпрыски – обычное в этом случае дополнение). Всякому хочется что-то после себя оставить, хоть как-то, но наследить.
Дмитрий Иванович со всем своим законным семейством проживал в коттедже площадью 360 квадратов в нескольких километрах от черты города – и цивилизация под боком, и свежо, нет той загазованности. «Чашу» со всех сторон окружал травинка к травинке канадский газон, перед домом росли карликовые елки – никаких альпийских горок, живописных развалин, гномов, квакающих в глубину лопаты прудов- все со вкусом, чинно, благородно; Геометрически вымощенная неместным камешком дорожка вела от ворот к порожку, камешек прекрасно сочетался с бурым облицовочным булыжником, цоколем, бордюром и даже с крышей дома – на тот случай, если б у кого возникла потребность осмотреть «гнездо» сверху.
На пороге Дмитрия Ивановича год от года все приветливее встречала супруга и хозяйка дома Елена Сергеевна – женщина милая, хотя и не та, что была лет 30 назад, когда только вышла замуж за голого студента. Справедливости ради надо сказать, что Елена Сергеевна и в лучшую свою пору не была серной. Природа не всех дарит одинаково, случается, что и жадничает – супруга Дмитрия Ивановича рано это поняла, и поэтому сейчас на порожке топталась именно она, а ни какая-нибудь чужая женщина.
А на месте её хотели оказаться многие… Еще бы! Дмитрий Иванович был давно не тем пришедшим с рыбным обозом юнцом – годы его закалили, не превратили, как многих в бурелом, он упорно трудился, карабкался, метал икру и в итоге в свои 53 был в двух местах глава и учредитель, а в нескольких имел статус приглашенного советника, чьей помощью не часто, но пользовались. Всего он добился сам, своим умом, отчего все приобретало в разы больший блеск. Рядом с таким мужем Елене Сергеевне было и радостно, и жутко. Радостно скорее за него, жутко больше за себя.
Человек привыкает к хорошему… Чтобы возле такого мужа удержаться, Елене Сергеевне приходилось крутиться. То, что было хорошо еще вчера – не годились сегодня, то, что спасало сегодня- отбрасывалась завтра. Когда-то приехавшая погостить мать надоумила дочку на то, что рубашки лучше покупать не нарядные, а серенькие, похуже… О том, что муж не должен ходить на работу, как сахарный пряник Елена Сергеевна догадалась уже сама. Но, одно дело отправлять на работу в не глаженных рубашках пусть даже и перспективного, но рядового сотрудника, а другое поначалу хоть и маленького, но руководителя – тут и встречи, и совещания, совсем другой уровень.
Приходилось прибегать к все новым и новым уловкам. Обстоятельства менялись, но и Елена Сергеевна не стояла на месте, совершенствовалась,