которую приходится аккуратно, миллиметр за миллиметром, разрезать, чтобы вообще их увидеть. Блэлоку понадобилось какое-то время, чтобы убедиться, что он нашел именно те две артерии, которые были ему нужны.
Первой из них была левая легочная артерия, которая переносила кровь от сердца к левому легкому. В ходе операции этот сосуд предполагалось изолировать на целых полчаса, в течение которых Эйлин должна была дышать только одним легким. Для пациента, и без того страдающего от нехватки кислорода, это было огромным риском, так что Блэлок временно пережал артерию, чтобы посмотреть, насколько хорошо ребенок это перенесет. К всеобщей тревоге, ее кожа еще больше посинела – казалось, ее жизнь угасала прямо на глазах. Хармел попробовал вставить девочке в трахею трубку, чтобы напрямую доставлять кислород в функционирующее легкое, однако у него ничего не вышло: интубационных трубок столь малого размера тогда еще не производили, а единственное устройство, которое было в распоряжении – мочевой катетер, – оказалось для этих целей совершенно неподходящим.
В воздухе повисла атмосфера тревожного ожидания, пока хирург думал, как поступить. Но тут, к всеобщему облегчению, цвет кожи Эйлин внезапно стал чуть более свежим – стало понятно, что теперь врачи могли продолжать. Стараясь быть максимально осторожным, Блэлок освободил вторую артерию от окружающих ее тканей. Для него это была неизведанная территория: хотя он не раз видел, как Вивен Томас проделывал эти манипуляции, оперируя собак, сам он делать подобное никогда не пробовал. Он поставил Томаса – специалиста, за плечами которого было две сотни пробных операций, – на стул позади себя, откуда тот мог наблюдать за ходом операции и давать свои рекомендации. Время от времени Блэлок обращался к своему ассистенту за советом: такой длины артерии хватит? Эту часть сосуда надо пережать?
Кровеносные сосуды Эйлин были еще меньше, чем у собак, которых оперировал Томас: нужная Блэлоку артерия была не толще спички. Это была артерия, которая снабжала кровью ее левую руку – то есть левая подключичная артерия. Изолировав участок сосуда с помощью зажимов, чтобы по нему не текла кровь, он принялся резать его скальпелем. Сделав небольшой надрез сбоку на легочной артерии, он приступил к самой сложной части операции. С помощью иглы и шелковой нити ему предстояло присоединить подключичную артерию к легочной. Накладывая швы, следовало быть невероятно точным, однако имевшиеся в распоряжении Блэлока инструменты плохо подходили для столь тонкой работы. Ничего подобного с крошечными кровеносными сосудами маленького ребенка прежде никто не делал: используемые Блэлоком игла и щипцы предназначались для оперирования взрослых и казались до ужаса громоздкими, как если бы он пытался починить швейцарские часы с помощью гаечного ключа, позаимствованного у водопроводчика.
По прошествии, казалось, целой вечности две артерии были наконец соединены. Теоретически часть крови, выходящей из сердца, должна