и в ответ что-то рявкнул. Воин сплюнул, зло вскочил на ноги и вернулся к костру.
– Болотник разозлился, – сказал Кристиан. – Они голодны и хотели съесть его печень. Свиньи им не хватило. – Он усмехнулся. – Я сказал «нет». Пожалел твои чувства.
Он подошел к дому и исчез внутри. Его долго не было. Гуивеннет посмотрела на меня только однажды. Ее лицо было мокрым от слез. Ее губы шевелились, но я ничего не услышал.
– Я люблю тебя, Гуин, – крикнул я. – Мы выпутаемся, вот увидишь. Не бойся.
Но, похоже, она не услышала меня и опять склонила на грудь избитое лицо. Она стояла на коленях, связанная и окруженная дикими стражами.
В саду кипела бурная деятельность. Одна из лошадей запаниковала, встала на дыбы и рвалась с привязи. Люди ходили туда и сюда, одни рыли яму, другие сидели у костра, громко разговаривали и смеялись. А вокруг горел лес. Ужасное зрелище!
Наконец Кристиан вышел из дома. Он сбрил седую бороду и заплел длинные седеющие волосы в косичку. Широкое лицо сразу стало сильным, хотя челюсти оказались слегка слабоваты. И он стал сверхъестественно похож на отца – именно таким я запомнил его перед отъездом во Францию. Но был больше и жестче. В одной руке он нес пояс с мечом, в другой – бутылку с аккуратно отбитым горлышком. Вино?
Он подошел ко мне, жадно выпил и оценивающе чмокнул губами.
– Как я и думал, ты не нашел запас, – сказал он. – Сорок бутылок лучшего бордо. Я даже забыл его вкус. Великолепно. Хочешь попробовать? – Он махнул бутылкой. – Выпей перед смертью. Тост. За братство, за прошлое. За сражения, победы и поражения. Выпей со мной, Стив.
Я покачал головой. Кристиан какое-то мгновение выглядел разочарованным, потом тряхнул головой, прижал бутылку ко рту и пил до тех пор, пока не задохнулся. Рассмеявшись, он бросил бутылку самому мрачному из своих товарищей, Болотнику, тому самому, который хотел вырезать печень из тела Гарри Китона; тот допил оставшееся вино и бросил бутылку в лес. Остальные бутылки, которые я так и не сумел найти, сложили в самодельные мешки и распределили среди ястребов.
Огонь в лесу постепенно угасал. Какое бы заклинание ни вызвало его, магия уже рассеялась; в воздухе висел сильный запах золы. Внезапно около ворот появились две странные фигуры и побежали вдоль изгороди. Их почти нагие тела были покрыты белым мелом, но лица оставались черными. Длинные волосы поддерживала кожаная повязка. Они несли длинные костяные жезлы, которыми били по деревьям. Там, где они пробегали, пламя вспыхивало вновь, такое же яростное, как и раньше.
Наконец Кристиан вернулся ко мне, и только тогда я сообразил, чем вызвана эта отсрочка, странная пауза: он не знал, что делать со мной. Выхватив нож, он воткнул его в стену сарая, рядом со мной, навалился на рукоятку всем весом, положив подбородок на руки, и уставился не на меня, а на черные как смоль доски. Усталый человек, утомленный человек. Все в нем говорило об этом, от дыхания до теней вокруг глаз.
– Ты постарел, – сказал я, констатируя очевидное.
– Неужели? – Он слабо улыбнулся, а потом медленно заговорил: –