Леонидович!» – хотелось крикнуть ей уже, в который раз. И уже, в который раз она опустила глаза и отошла подальше от стола начальника. «Вот, дура!» – мысленно обругала себя влюбленная секретарша.
«Черт! Придется сейчас тащиться на стоянку. Вот, придурок! Прямо склеротик какой-то!» – сам себя обругал «самый, самый», молодой удачливый бизнесмен, даже не подозревая, что не он один занимается, в данный момент, самобичеванием в стенах этого кабинета. Скворцов направился к лифту. Нет, сегодня же он примет эти проклятые таблетки и, наконец, выспится как человек. Он, по крайней мере, очень на это надеялся. Не может же лекарство не подействовать. Запретив себе думать об этом, паниковать и накручивать себя, Аркадий Леонидович нажал кнопку вызова. Нужно всего-навсего спуститься на -2 этаж, на парковку и забрать договор с сидения собственного автомобиля. И не трудно, и не долго, но он чувствовал сильное раздражение по поводу собственной забывчивости и неорганизованности. «Нервный, ты, стал, дерганный», – поддразнил себя бизнесмен. Каждую ночь повторялась одна и та же история. На два-три часа Скворцов проваливался в абсолютную черноту без сновидений. Или, если они и были, то не запоминались и не оставляли никакого следа в сознании. А потом наступало время того самого сна. Как это часто бывает, когда человек спит, история не имела ни начала, ни конца. Да и особого смысла в ней тоже не было. Если уж, совсем начистоту, история была странной и нелепой до абсурда. Но так как дело происходило не в реальности, а во сне, нелепость, нелогичность и бессмысленность происходящего не вызывала какого-либо удивления и желания задаться вопросом: «А что, собственно говоря, вообще твориться и к чему это все?». Сам сон был такой: Аркадий Леонидович находился в лесу. Обычный лес. Деревья как деревья, трава как трава. Средняя полоса, судя по внешнему виду растительности. Вокруг полная тишина. Ни одного звука. Сам сновидец шел по узкой тропинке. Вокруг, между деревьями, густыми белыми клочьями, напоминавшими куски ваты, висел туман. Аркадий Леонидович откуда-то знал, что впереди на тропинке кто-то есть. Он так же знал, что должен догнать этого кого-то. Почему-то это было очень важно. Он ускорял шаг, а потом и вовсе переходил на бег. И вот, в конце концов, он видел впереди себя фигуру в темной одежде. Он не мог понять, сколько ни пытался, мужчина это или женщина. Увидев темную фигуру, он продолжал бежать за ней. И чем ближе он подбегал, тем отчетливее понимал, что когда догонит этого человека, он… убьет его. На этом, сон, всякий раз, обрывался. Аркадий Леонидович понятия не имел, за кем он гнался. Почему должен был убить этого неизвестного. Никакой ненависти или злобы во время сна он не испытывал. Сон не был страшным, наводящим ужас, скорее неприятным. Не считая того, что он был бессмысленным, навязчиво-повторяющимся и в нем Скворцову, возможно, предстояло стать убийцей, было что-то отталкивающее и жутковатое в самом лесу, в котором он находился. Что-то гнетущее и зловещее. «Может, я схожу с ума? Может, вообще никакого сна нет? Просто слишком много работы, вот и долбануло по мозгам?» – время от