пустым и желтым. Над домом энгавра полоскало черное полотнище с белым кругом в центре. На вершине холма ожидал Канлик, одетый в коричневое платье, стянутое черным поясом.
– Господин энгавр умер, – печально сказал он.
– Он был хороший человек, – склонила голову Унисса.
– Вечером, у подножья холма его похоронят. Вы можете присутствовать.
– Кто будет его замещать?
– Я, пока кранцвейлер не назначит достойного своим приматом. Вот, – эконом протянул Униссе корзинку, – ваш завтрак.
Из корзинки пахло свежим хлебом.
– Мы все еще делаем дождь?
Канлик посмотрел в небо.
– Да, – сказал он. – Я надеюсь, у вас получится. Господин энгавр очень этого хотел.
– Я постараюсь, – сказала Унисса. – Я чувствую, что могу.
– Все этого ждут, поверьте.
– А что с Тангарией?
– Пока никаких новых вестей. Отослали двенадцать мастеров с учениками. Возможно, я надеюсь, на этом все и успокоится. Но, честно говоря, любая почта от кранцвейлера Руе или его канцелярии меня страшит. Да.
Канлик коротко кивнул и двинулся с холма вниз. Проходя мимо смотровой площадки, он перегнулся через ограждение, и Эльга даже зажмурилась – ей показалось, что господин эконом может решиться на прыжок.
Но этого, конечно, не случилось.
Фигура Канлика, спускаясь по склону, пропала из вида. Унисса вздохнула, глядя ему вслед, и потерла ладони.
– Ну что, ученица, приступаем?
– Да, мастер Мару.
– Сегодня я хочу подготовить панно. А завтра мы начнем потихоньку набивать его листьями. Ты управишься с мешками?
– Думаю, да, – ответила Эльга.
Они позавтракали, прибавив к пирожкам из корзинки нетронутые вчера фрукты и мясо. Унисса показала, как едят по-энкобарски, намазав мясо сметаной. Оказалось очень вкусно, правда, Эльга тут же отрастила длинные сметанные усы, и пришлось бежать к Камню умываться. Вода из трещины выплескивалась долгими толчками.
Мешки встретили Эльгу настороженным шорохом, будто спрашивая: «Что это за малявка? А где прежняя хозяйка?».
– Вы тут мне панику не разводите, – сказала им девочка. – Я уже многому научилась. И вас переберу, вы даже не заметите.
Она села на скамеечку, которую раньше занимала мастер, покрутила рукой, носком туфли отбросила несколько мертвых листьев и принялась за работу.
Первый мешок был с биркой «Симанцы».
Внутри него вместе с опущенной рукой возник нестройный ропот, но Эльга успокаивающе повела ладонью, пошептала на ходу придуманную «листвянку», и обитатели мешка, потолкавшись, признали ее своей.
– Мертвый-дохлый, выходи! – приговаривала Эльга на манер считалки. – И по воздуху лети. Если ты меня услышал, значит, ты наружу вышел!
Ловилось хорошо.
Серые и коричневые, потерявшие живой цвет листья сами набивались в пальцы. Эльга даже удивлялась, как раньше это казалось ей таким сложным? Ну ведь нисколечки не сложно!
– Мертвый-дохлый…
Рука