вывезли группу за город. Прямо в степи, на серо-коричневой, завивающейся пыльными бурунчиками земле, ждал армейский вертолет.
Поднятый лопастями ветер сбивал с ног, бросал в глаза все, что смог поднять, так что пришлось спрятать лицо в сгибе локтя.
– Держись за меня! – проорал Шон. Его голос легко перекрыл шум, а сильная ладонь обхватила за талию. – Все уже в сборе, ждут только нас.
Внутри успевшего нагреться вертолета было тесно. В центре, укрыты брезентом и закрепленные специальными ремнями, лежали рюкзаки и какие-то мешки. Оборудование поценнее размещалось на особых стеллажах у бортов.
Шон толкнул Улю к сиденью:
– Пристегнись!
И сам помог справиться с ремнями, которые обхватили крест-накрест грудь. А потом дал знак летчикам.
Вертолет затрясло. Уля сглотнула – не очень приятно осознавать, что под ногами – пустота, а от вечности отделяет всего лишь усилия лопастей. Тряска не давала забыть об этом ни на минуту.
Постепенно тошнота прошла и, вывернув шею под немыслимым углом, Ульяна умудрилась посмотреть в иллюминатор.
Та же степь, покрытая причудливыми, похожими на морозный узор завитками. Кое-где её прорезали тонкие линии асфальтовых дорог, а над редкими реками поднимались мосты. Смешно прыгали вспугнутые вертолетом газели, бегали вокруг беспорядочно раскиданных юрт большие собаки, табуны лошадей пересекались с отарами овец.
Когда мышцы затекли, поменяла позу и, наконец, рассмотрела тех, с кем ей предстояло делить дни, ночи, а также взлеты и падения.
Два военных. Одинаковые, как капли воды. Судя по форме – китайцы, но Уля плохо в этом разбиралась. Её подозрения подтвердил Шон:
– Китай потребовал контроля над раскопками – все же их наследие. Эти двое будут наблюдать за порядком и служить дополнительной охраной. Ян и Юй. Они братья.
Оба склонили головы одинаковыми движениями и потеряли к Ульяне интерес.
В отличие от помощника Шона. Мужчина в возрасте глаз с неё не сводил, отчего становилось неуютно.
– Эвей, хватит пялиться, не смущай человека, – хохотнул Шон и пояснил: – Он не опасен. Как у вас говорят? Бодливой корове Бог рогов не дал?
Уля вежливо кивнула, так и не поняв, к какой нации тот относился. Не азиат и не европеец. Скорее всего – метис.
Зато четвертый спутник показался смутно знакомым. Уля просияла, когда тот представился:
– Джастин Одли!
Знаменитый археолог, разбирающийся, наверное, во всех видах керамики: от грубейшей срубной, до тончайшего фарфора! Автор сотен статей и нескольких книг, которые Ульяна зачитала до дыр. К сожалению, поговорить им не удалось, сказалось незнание языков. А Шон переводить отказался – откинулся на спинку жесткого кресла и сделал вид, что заснул.
Но часа через полтора вдруг очнулся и, выглянув в иллюминатор, указал вниз:
– Поющие Пески Времени!
На земле невидимый художник разлил желтую краску и щедро перемешал оттенки. Полукружья барханов обнимали чахлую зелень, которая напоминала скорее точки,