лестью и похвалой. Крутила и вертела их чувствами, как могла, нещадно разбивая сердца всем, кому не отказывала в близости. Воспоминания тут же отозвались приятной гордостью и тщеславием с одной стороны души столь сладкими на вкус, а с другой – мерзкими и отвратными. И той второй, очищенной от желаний плоти, сейчас в Мие оказалось намного больше. Оставшись в небесной чистоте теперь все эти её поступки вызывали отвращение. Мия осознавала всю свою дикую порочность и ей стало невыносимо на себя такую смотреть. Она не могла видеть эту грязь и отвернулась. По соседству в облаке Мия увидела, как часто перед прессой восхвалялась. Как она была ярка, величественна и превозносима и как с удовольствием купалась во всеобщем обожании, пустой фальшивой славе и безликой любви. В другом облачке рядом, как в негативе, проявились события её давнего прошлого, где она утром, как всегда, опоздала на одну из репетиций, потому что решила, что без неё остальные участницы группы не начнут. Мия решила, что для них слишком важна и позволила себе подольше поспать. Музыканты играли в старом гараже, где искажалась акустика, порой перерастая в излишний звон. Мия остановилась у двери и случайно подслушала разговор подруг. Они злоязычно обсуждали её недостатки и не гнушались припомнить все пакости, которые она им сумела невольно или намеренно совершить.
– Где носит эту лопоухую?! – возмутилась Шотоха. – На какую уже подряд репетицию опаздывает?! Мы что сюда просто так в такую рань пришил?!
– Хотели же побольше позаниматься, – согласилась Джои.
– Надеюсь, в этот раз она не прогуляет, – добавила Лиццу.
– Тебе же виднее, вы с ней больше всех общаетесь. Опять, небось, с каким-нибудь мужиком всю ночь провалялась, а мы тут её ждём, – недовольно проговорила Шотоха.
– Думали же после по торговому центру прогуляться, а теперь не успеем, – обидчиво произнесла Лиццу.
– А вам бы опять денег на всякую фигню потратить?!
Джои сняла с плеча гитару и поправила микрофон.
– Ну нет, мы прошлый раз по делу гуляли, ездили струны выбирать. Это Мия у нас транжира. Как увидела цветочный прилавок, сразу бросилась все хризантемы скупать. Я не смогла её остановить, – оправдалась Лиццу.
– Да-да, ты с ней поговори, а то я уже не знаю, какими подзатыльниками ей дурь из башки выбивать! – обратилась к Лиццу Шотоха. – Мы и так на мели, а Мия – настоящая транжира. Вечно её в крайности бросает, то не делает ничего, спит целыми днями, пропускает репетиции, опаздывает на концерты, то поёт до седьмого хрипа и нас беспощадно изматывает, так как будто стремится всё упущенное одним занятием наверстать, а мы не все в таком ритме жить можем! – продолжала возмущаться она.
– Ну что ты опять ворчишь, как картоха, – старалась успокоить её Лиццу, зная вспыльчивый характер подруги. – Сама же та ещё любительница в клубах зависать…
Мия видела себя со стороны.