глаз бездонные пути,
Хорошо, что я давно не лучший,
Проще будет лучшего найти.
Вот когда сорвет ромашки мая
И подарит девушкам ОМОН,
Пусть тебя, в пустыне обнимая,
Поцелует сам Тутанхамон…
Пирамида черная, гробница
И сугробы черные вокруг,
Не его ли эта колесница
По России
пролетела вдруг!..
1996
Забвения огонь
Ночную думу сколько не баюкай,
А новый день встречаю я с трудом.
Ушел бы я за белой, белой вьюгой
И никогда б не возвратился в дом.
Ну где она, меж радостью граница
И горем, нас пугающим в веках?
И потому хочу я раствориться
В лебяжьих белокрылых облаках.
Мы, русские, спеленуты пустыней,
Нас всех зовёт забвения огонь.
И только иней, сизый, сизый иней,
Тебе легко осыплется в ладонь.
Мир серебрист и звёздным вздохом светел,
Грядёт во мгле последний перевал.
И вроде я тебя ещё не встретил,
Ещё ни разу не поцеловал.
Ты взята мной и мной одним любима, —
Смешна корысть,
да и ничтожна власть,
Когда в груди цветёт неистребимо,
Как снежный вихрь, ликующая страсть.
В кабальном разорении великом
Над нами виснет иговая тень.
И нас с тобой друг друга не докликать:
Так поредели стаи деревень!..
1996
Твоя снежина
Просиял закат небесным пылом,
Ночь темна, а впереди светло.
Я свободен от всего, что было:
Удивляло, мучило, вело.
Где-то ветром новый флаг полощет,
Предвещая бурю кораблю…
Ну а я люблю, как в белой роще
Белую снежину я ловлю.
Медленно скользит она и вьется
И, не замечая никого,
Жжением томительным коснется
Вздрогнувшего сердца моего.
Белая снежина, я ль не с нею
Прохожу по вихрям стрежневым, —
Только эта капля не тускнеет,
Посланная зорями живым.
Не огни мелькают – годы, годы,
Если за туманами весны
Кроме снов мучительных природы
Есть еще божественные сны…
1996
Последний монгол
Так целовать тебя хочу,
Что, волю окрыля,
Я налечу, в седло схвачу
И ускачу в поля.
Мой конь поднимется до звезд,
А путь под нами гол,
Кричи и плачь – на триста верст
Я тот еще монгол.
Пусть очи черные твои
Огнем страстей горят,
Пусть молодые соловьи
Со мной заговорят.
Я так ищу тебя, и снег,
Слепящий, ветровой,
Сулит мне славу и успех:
Я слышу голос твой.
Там оборвется наш полет,
Застигнутый грозой,
Где плачет ландышами лед,
Гранит скорбит слезой.
1996