в лице его – разноцветные глаза, один зелёный, другой – карий.
– Вызывали, Маргарита Игоревна?
– Знакомьтесь, наш новый сотрудник. Надежда Семёновна, Вадим Карпович, – они пожали друг другу руки. – Обо всём мы договорились, дальше вы уже сами вводите в курс дела, Надежда Семёновна будет воспитателем в вашем подразделении у дошкольников слабовидящих, а там посмотрим. Да. И ещё помогите купить билет в Москву, желательно на сегодня.
– На сегодня уже вряд ли, а вот на завтра точно.
– Я согласна на любой вариант.
– Хорошо. Пойдёмте, покажу интернат наш. И где вы будете жить. Как раз через неделю комната освободится. Вы с такими детьми работали раньше, в смысле со слепыми и слабовидящими?
– Нет. Работала со зрячими. А что, они прямо все слепые? И без родителей?
– Есть слепые и слабовидящие, у кого родители живы, но прав их лишили, есть сироты. У всех разные ситуации.
– А вы тоже здесь живёте?
– Я в своем доме живу, отсюда недалеко. Пойдёмте, я вам вашу группу покажу.
– Скажите, а почему комната освобождается, уволили кого-то?
– По собственному желанию воспитатель увольняется – замуж выходит, жених в другом городе живёт. Вот и дорабатывает последние дни. Жаль. Хороший работник. Вы на её место аккурат и приехали, будто знали. Билет удалось купить только на завтра. И завуч предложил переночевать у него.
– Да вы не беспокойтесь. Приставать не буду. Я мужчина спокойный.
– Что ко мне приставать-то? Я женщина ста… взрослая, – сказала Семёновна и покраснела. Она удивлялась, что это вдруг, ведь такого с ней вообще никогда не случалось, ни разу в жизни она из-за мужчины не краснела и, не смущаясь, называла себя старой. Вроде и не было ничего особенного в этом бородатом Вадиме Карповиче. Или было? Надо же. Зря, видно, говорят, что после пятидесяти баба не баба уже. Баба, ещё какая.
Вот такие мысли неожиданно посетили женщину, пока они молча шли к дому завуча.
– Пришли. Здесь я и живу.
– А жена ваша не будет возражать?
– Что это вы, Надежда Семёновна, только сейчас про жену спросили?
– Думала, сами скажете, а теперь вижу, что надо было раньше спросить.
– Жена… Ушла от меня в прошлом году. Теперь выплачиваю ей по решению суда её долю от имущества, совместно нажитого. Двенадцать лет мы с ней прожили. В позапрошлом году дочка её замуж за болгарина вышла и уехала к нему.
Когда мы поженились, я в обычной школе работал, затем стал завучем начальной школы. Думаю, для жены то, что произошло, было лишь поводом, она всё равно от меня рано или поздно ушла бы. Вижу, утомил вас. Вы издалека ехали, небось, и не обедали. Надо вас покормить.
– Когда было обедать-то? С поезда – сразу в интернат, опасалась, не застану директора. Разговора страшно боялась… Она на вид строгая, и голос у неё низкий, грудной, на мужской похож. И курит папиросы.
– Что, при вас курила? Она только при своих…
– Нет. Я пачку у неё на столе видела. Мой муж такие курил.
– Это