вынудили танк отойти. В 2.20 с южной окраины Михайловки противник, до взвода под прикрытием артиллерийского и миномётного огня, пытался вести разведку боем, но был встречен огнём боевого охранения 238 гв. сп, а также подошедшими подразделениями и был отброшен на исходные позиции. У одного убитого немца изъята солдатская книжка, номер части ещё не установлен»[153].
Но случались и успешные захваты немцами наших бойцов и даже переход на сторону врага красноармейцев, находившихся в боевом охранении. Один из таких случаев произошёл во второй половине дня 4 июля на правом крыле 24 гв. ск. Из оперсводки 72 гв. сд к 4.00 5 июля: «В 17.15 из района сада юго-восточнее Топлинки появилась пехота противника численностью до роты, 10–12 фрицев переправились через реку и достигли переднего края обороны 66 штрафной роты. Ружейно-миномётным огнём противник был отброшен обратно. В это время исчезло 3 бойца, назначено расследование»[154]. Замечу, что, судя по тому, как стремительно развивалось наступление частей 106 пд утром 5 июля через рубеж 66 оашр, а также по ряду косвенные данных, немцы от этих перебежчиков-штрафников, вероятно, получили довольно ценную информацию о системе огня и обороны на этом участке.
Немаловажное значение разведорганы армейской группы уделяли деятельности по разложению войск армии Шумилова. Эта работа велась изощрённо и масштабно. Большая ставка делалась на межнациональные трения. Стремясь посеять рознь и недоверие между военнослужащими разных национальностей, гитлеровцы настойчиво и кропотливо вели подрывную работу среди бойцов, призванных из разных республик Советского Союза (узбеков, казахов, татар, украинцев). Э. Раус вспоминает о том, как перед началом Курской битвы его подчинённые якобы сумели убедить целую роту узбеков 15 гв. сд перейти на их сторону. Акция почти удалась, но вмешался случай – в одну из ночей, выйдя из своих окопов по направлению к руслу Северского Донца, группа предателей попала на наше минное поле и значительная часть их погибла. «Кроме того, – сетовал генерал, – её обстреляли проснувшиеся артиллеристы. Но результаты этого предприятия сказались немедленно.15-я узбекская стрелковая дивизия была отведена с фронта и расформирована как ненадёжная»[155].
Хотя Э. Раус был участником тех событий, с этими его утверждениями согласиться трудно. Действительно, такое позорное явление, как дезертирство, в частях 7 гв. А было, хотя относительно других армий, его масштабами она не выделялась. И одной из причин этого явления можно считать определённое воздействие пропаганды противника, особенно на фоне неблагополучного положения в войсках с питанием. Возможно, столь неординарный случай (ушла целая рота!) и имел место, но при изучении документов в ЦАМО РФ подтверждение ему я не нашёл. В беседах со мной (а также в ряде публикаций) ветераны-контрразведчики утверждали, что для оперработников отдела «Смерш», которые курировали стрелковые полки, доводились неформальные планы по вербовке негласных осведомителей, средний