суровость этого мужа, длинные же до пояса волосы и пышная борода лишь добавляли ему строгости. Но, сразу сообразив что к чему, муж тут же расплылся в добродушной улыбке и заключил Оседня в крепкие объятия.
– Брат! Как же ты изменился! А этот взгляд! – стал рассматривать своего старшего брата Спорыш, словно не видел его целую вечность. – Взгляд истинного жреца! А-ах, брат мой! – вновь сжал он своими мощными руками Оседня.
– А ты, я смотрю, стал тут заправлять всем храмом без меня! Строительство затеял!
– Да, есть маленько, – немного смутился Спорыш
– А где же брат твой, Порыш? Вы же всегда не разлей вода – Порыш да Спорыш! – съерничал Оседень.
– А мы сейчас по очереди преподаем мудрость детям в храме, – вздохнул Спорыш. – Теперь мы вынуждены проводить уроки на свежем воздухе, ибо вот, – кивнул он в сторону идущих за его спиной работ, – хотя так даже и благотворнее для восприятия детишек. Да к тому же надо еще и успевать на совет к Саму попадать.
– А то без вас двоих советчиков там не справятся! – продолжал подтрунивать молодой жрец.
– И да, – вдруг горделиво выпятил грудь вперед учитель, – отныне меня не зовут более Спорышем.
– Ого, а как же? – Оседень начал ощущать, что его челюсти уже даже порядком подустали улыбаться.
– Я взял себе новое имя – Моск, «умудренный»! Надоело быть Спорышем, знаешь, словно я – привязка к своему брату, – по-детски обиженно надул губы близнец Порыша. – Но, к делу, – вдруг резко переменился он в лице. – Я должен тебе сообщить страшную новость…
– Что стряслось? – задергались в волнении зрачки Оседня. – Не томи, ну же!
– Несколько недель назад на храм напали заговорщики… Они были одеты подобно стражам нашего города, и было сложно различить, кем они являлись, ведь и лица их были закрыты личинами. Под покровом ночи они перебили всех, кто находился в храме, многие ученики и ведуны были убиты, даже детей не пощадили…
– Сармат, Зарина! Что с ними? – нервно затрясся молодой жрец, начав догадываться о том, что собирался ему сообщить брат. Неожиданно некое опустошенное чувство овладело мужчиной еще до того, как он услышал ответ, успев только представить, что вмиг мог потерять самых близких ему людей: любимую жену-ладушку и трехлетнего, совсем невинного еще сына.
– Сармат был со мной… Зарина… Зарина умерла вчера, при родах… – комок встал в горле Моска, – Она родила тебе второго сына – Тура… Так распорядилась судьба…
На глаза Оседня навернулись слезы: он даже не осознал сразу – все же убиваться ли ему от горя или же радоваться – Зарину он любил, как свою идеальную золотую жену, которая подарила ему семейное счастье и двух сыновей, последнего из которых они зачали незадолго до отбытия мужчины, без нее, без своей верной любящей спутницы он никак не мог представить своей жизни; но в то же время