плечи, не сводя с него глаз. От резкого проникновения внизу немного саднило, но я ощущала эйфорию. Это же Шерридан!
– Двигайся! – потребовала я.
– Ты еще не готова.
Он был прав, но я испытывала жадную потребность в нем. Мое тело истосковалось именно по его прикосновениям. У меня даже и мысли не было о промедлении.
Притянув его голову к себе, напряженно произнесла:
– Покажи мне, как сильно ты скучал. Я хочу, чтобы я криком зашлась, выкрикивая твое имя. Докажи мне, что я твоя и ты меня больше никогда не выпустишь из объятий. Докажи мне, Шерридан…
И он сорвался. Брал не щадя, на пределе возможностей моего тела, врываясь в меня настолько глубоко, что я кричала, царапая его плечи.
С каждым его выпадом давление внутри меня росло, ширилось… Я потеряла контроль над своим телом, отдавая всю себя ему, подчиняясь ритму его тела. Пыталась двигаться ему навстречу, но он крепко держал меня за бедра, удерживая на месте.
Наслаждение рвалось наружу, захлестывало, вырывалось из плена тела, и с криком я содрогнулась в оргазме, до крови царапая его плечи. Слезы хлынули у меня из глаз, и все, что я могла, это лишь повторять его имя.
Он излился в меня, а потом долго баюкал в своих объятиях, шепча признания в любви и нежности. Чувствуя себя опустошенной, я соскользнула в сон под эту самую лучшую в мире колыбельную.
Глава 4
Шерридан
Шерридан смотрел на спящую жену, держа ее в нежных и в то же время крепких объятиях. Смотреть на нее он готов был бесконечно. Его малышка… Сильная и в то же время ранимая, порывистая, как девушка, и умная женщина, которая бесповоротно свела с ума и крепко держит его сердце в своих тонких пальчиках. После пережитого страха ее потерять он и на миг боялся выпустить ее из своих объятий. Так бы и носил на руках, запретив передвигаться иначе.
Он мог только представить, что она пережила, и был бесконечно горд, что его малышка сильная. Внутренний стержень не позволил ей сломаться. Она не отстранилась от него, не терзала себя бесполезными упреками, а нашла в себе силы жить дальше и дала им шанс восстановить прежние отношения. Перед глазами встала картина, как она, обнаженная, с вызовом смотрит на него.
«Соблазни меня… нагло», – вспомнил он ее слова и опять почувствовал желание. Его малышка! Шерридан даже не пошевелился, боясь ее разбудить. Пусть отдыхает и набирается сил.
Он не знал, правильно ли поступил, не сказав ей о словах оракула. На тот момент это казалось правильным. Чувствовал, как она хочет детей и беспокоится по этому поводу. Как он мог ей сказать, что она должна родить от ирлинга, когда одна мысль об этом вызывала у нее протест. Да для него самого это была горькая пилюля. Отдать свою жену другому?! Это было немыслимо! Поэтому он просто закрыл для себя вопрос о детях и принял как данность, что их не будет, а по возвращении усилил охрану жены, чтобы ирлинг до нее не добрался.
Но видно, что не предпринимай, а от судьбы не уйти… Поэтому он сходил с ума и не находил себе