Спросив, как была одета эта “фея”, он легко узнал по описанию, о ком идет речь, и посоветовал молодому человеку возвращаться домой и держать язык за зубами».
Придворные, зная свою герцогиню, улыбаясь украдкой, стали ждать, чем закончится эта история.
– Оставайтесь здесь, – сурово приказал им господин де Маршал. – Я пойду посмотрю, не вранье ли все эти россказни. Мне надо убедиться, не угрожает ли Ее Светлости госпоже герцогине опасность…
Спустя несколько минут он подошел к поляне и увидел Марию-Луизу, заканчивающую развлечение с последним дровосеком.
А остальные пятеро, блаженно улыбаясь, сидели рядом на стволах поваленных деревьев и ждали, когда их приятель закончит свое дело.
Увидев господина де Маршала, они ужасно перепугались и кинулись прочь, бросив своего приятеля, который продолжал «работать, не подозревая о присутствии свидетеля». Когда дровосек закончил свое «дело» и увидел имперского комиссара, бедняга вскочил, «даже не успев застегнуться, помчался к своей хижине».
Мария-Луиза тут же открыла глаза и увидела господина де Маршала.
– Как? И вы тоже? – спросила она с любезной улыбкой. – От вас-то я этого уже не ожидала.
Но имперский комиссар, сделав вид, что ничего не заметил и не понял, сказал просто:
– Надеюсь, Ваша Светлость, вы не простудитесь, решив так неосторожно прилечь ненадолго на траву?
Мария-Луиза, ни слова не сказав, поднялась с земли и пошла к своей карете.
А через несколько дней господин де Маршал, чье положение при герцогском дворе стало невозможным, направил в Вену прошение об отзыве его в Австрию.
И тогда Меттерних послал в Парму графа Шарля де Бомбеля.
Мария-Луиза встретила его загадочной улыбкой.
«Граф де Бомбель, приезда которого я так опасалась, очень мне понравился, насколько я могу судить за столь короткое время знакомства с ним, – написала она своей подруге Виктории. – В нем есть все, о чем можно только мечтать: твердость и обходительность манер, и одновременно это человек очень добродетельный, настоящая находка».
Прошло совсем немного времени, и Мария-Луиза решила затащить этого достойного господина в свою постель, приобщив его к удовольствиям, получаемым на стеганом одеяле. С этой целью она начала принимать его в прозрачных дезабилье, «которые не скрывали ничего, – сообщает нам господин де Гротц, – ни живота, в котором был выношен король Римский, ни груди, так бурно вздымавшейся при падении Парижа, ни ягодиц, о которых так тосковал на острове Святой Елены император Наполеон».
Герцогиня без труда добилась успеха в задуманном предприятии, и новый великий магистр пармского двора стал регулярно проводить ночи в ее спальне.
А 17 февраля 1834 года он тайно женился на ней.
Бедняге-графу приходилось еженощно выполнять тяжелейшую задачу. Он, безусловно, догадывался о том, что его ждало, поскольку господин де Гротц утверждает, что новоиспеченный муж однажды якобы сказал своему приятелю:
– Каждую ночь мне надо