несу в себе сожаление, что ещё я могу предложить отвергшей меня женщине?
Я знаю, что Савелов-младший давно уже спился, нигде не работает, и Галина растит сыновей одна, на свою скромную зарплату медицинской сестры.
Я поднимаю пыль, миную светящиеся окна, вижу почерневший и всё-таки кажущийся новее остальных дом, громко стучу по крыльцу, открываю дверь…
Зачем я пришёл?..
…и вот уже я не я, а множество в единстве и единство во множестве… И дай вам Бог хотя бы раз в жизни раствориться в глазах любимой так, чтобы забыть себя. И тогда вы постигнете истину, в которой нет места корысти, зависти, мести, а есть лишь безмерная и вечная любовь, – это и будет счастье..
Заполярная история
1
Осип Давидович Гольштейн, уставший молчать на немые укоры жены и двух подрастающих и требующих всё больших средств дочек, противореча многовековым традициям своего народа, оставил музыкальную школу в подмосковном городке и пару недорослей, которым давал в свободное время уроки, и даже свою старенькую, доставшуюся в наследство от отца, а тому – от его отца, скрипку (правда, следует признать, что ещё один семейный инструмент – кларнет, с собой взял) завербовался на северную стройку и, вспомнив ещё одну семейную профессию, стал плотником.
И вот в этой, несвойственной для него роли, он и приехал на край света: к поросшей редкими низкорослыми деревьями скале, которая возвышалась над тундрой, усеянной блюдцами болот и разрезанной студёной и быстрой рекой и её притоками. К его приезду здесь желтели и ещё сочно пахли смолой лишь контора будущей гигантской, как было принято в те времена, стройки и одноэтажный, ещё достраиваемый, единственный дом. Они стояли в окружении больших тёмно-зелёных воинских палаток, туго натянутых, засыпанных опилками до самых скатов крыш. В зимние полярные ночи они были не такими уютными, как ему показалось в день приезда – сентябрьский пасмурный, но вполне ещё тёплый по здешним меркам.
Этот отрезок своей жизни он начал отсчитывать один, благоразумно оставив и Софью Лазаревну, и Светочку с Розочкой в их маленькой подмосковной квартирке, отделив им сразу же по получении большую часть своих подъёмных и выслав почти всю свою первую зарплату, невиданную никогда прежде сумму, ибо работали они с утра до позднего вечера, отчего сам по себе получался заработок раз в пять больше его прежнего оклада преподавателя музыкальной школы. Да ещё почти столько же он получил как северную доплату. Совершенно ошалев от этой суммы, он хотел было сразу лететь обратно, чтобы порадовать Софочку и девочек, но вовремя одумался, отдал почти все деньги заведующей почтой, женщине серьёзной и строгой, которая тут же, при нём начала отстукивать текст на телеграфном аппарате, и Осип Давидович почти физически ощутил, как его деньги отправились в далёкий путь…
Когда летел сюда, он очень переживал, видя из самолета бескрайние, белоснежные, пустынные просторы, разделившие его и тех, кто был ему дорог. И успокоился лишь спустя два месяца, когда в разгар пятидесятиградусных морозов и актировок