только мои губы, понимаешь?.. Ты ведь тоже знаешь только меня, а я – тебя. Представь, если бы я приходил к тебе от другой женщины…» «Осинька, это просто музыкальный инструмент, его будут касаться губы чистых детей…» – возражала она и ласкала мужа непривычно откровенно, как никогда прежде, ни до, ни тем более после рождения девочек не делала… И это было главным аргументом, на который возразить Осип Давидович ничего не мог. И отказать тоже.
Естественно, что основой ансамбля стали девочки: Розочка уже вполне прилично играла на скрипке, а Светлана на всём понемногу, но предпочла на этот раз маленький, блестящий саксофон-альт; он выглядел примой среди остальных инструментов, и Римма Васильевна нисколько не жалела, что отдала инструмент в ансамбль, ибо Виталий давно уже забросил занятия, был совершенно равнодушен к музыке и кроме детских ученических пьесок так и не научился ничего более на нём выдувать.
Репетировали в самой большой классной комнате недалеко от спортзала, отчего часть его завсегдатаев постепенно переместилась в класс. Софья Лазаревна разрешала всем желающим попробовать понажимать, подудедь, побренчать, но явных талантов не обнаружила. Только Игорёк оказался более-менее способным, и Светлана тут же взяла над ним шефство, желая пристрастить к тому, что нравилось ей. Но тот оказался неожиданно капризным и в конце-концов остановил свой выбор на гитаре, на которой уже пытался играть раньше.
Заглядывали в комнату и Виталий, и Вовка Сивков, но, как правило, задерживались, высказывая (никому конкретно и всем сразу) критические замечания лишь тогда, когда там была Светлана.
Естественно, разноликость инструментов не позволяла создать гармоничный коллектив, но Софья Лазаревна не хотела никого выгонять и стала формировать различные трио, квартеты, неожиданно для себя загораясь и находя в этом нечто новое, творческое.
Заглянул на репетицию и остался (оказывается, он прекрасно играл на баяне) молдованин Николай. В школьном ансамбле, естественно, он играть не мог, но Софья Лазаревна решила, что в новогоднем концерте, который она теперь готовила, тот вполне может выступить сольно. Правда, Николай тоже старался не задерживаться, если уходила Светлана. Софья Лазаревна это видела, но была уверена, что всё в этом мире проходит, как прошла и её, некогда (как она считала) страстная любовь…
Иногда в выходной день Николай заходил в спортзал и присоединялся к той или иной баскетбольной команде, как правило, в одной играл Вовочка, в другой – Виталий. Играл он не очень хорошо, фалил часто и жёстко, его брали, когда не хватало игрока.
Если в спортзал заглядывала Светлана, игра становилась азартной, острой и превращалась в состязание, которое не уступало самым ответственным соревнованиям. Стоя у шведской стенки посередине зала, она наблюдала за игрой, подзадоривая то одного игрока, то другого и более всего поддерживая Николая. Но никогда ни слова не сказала по поводу игры Вовочки или Виталия.
С Виталием они здоровались при встречах и даже