всякий мужчина боялся такого разговора?
– Наверно. Но с другой стороны, надеялся вернуться к ней. Он хотел с ней жить.
– Ой-ой. С мечтами и надеждами нужно быть осторожными.
– Не понял.
– Американцы говорят: будьте осторожны с мечтами – они могут сбыться.
– Как это ни грустно, но американцы правы.
– Они встретились, как чужие люди?
– Нет. Сначала, когда он нашел ее, созвонился. Любовь возобновлялась по телефону где-то год.
– А потом?
– А потом уехал к ней.
– И что? Разочарование?
– Нет. Он не показывал тебе ее фотографию?
– Показывал. Маленькая, худенькая, никакая девочка.
– Это, видимо, военная фотография.
– Наверно.
– У него на столе в доме стоит портрет Франсуазы в очень красивой рамке.
– Откуда ты знаешь?
– Помнишь, лет пять назад он ехал на Кавказ и заезжал на один день ко мне?
– Помню.
– Вот тогда и показывал много, много фотографий.
– И девочек?
– Конечно. Только уже очень взрослых женщин.
– Сколько же Франсуазе лет на фотографии?
– Лет сорок.
– Ну, и как выглядела сорокалетняя парижанка?
– Очень хорошо.
– Что такое очень?
– Элегантная, миниатюрная, славная женщина.
– Когда так говорят, подразумевают: не красавица.
– Не ехидничай. Подразумевают – это больше, чем красивая. Понимаешь, в словосочетании “красивая женщина” есть легкий шелест пустоты.
– Ух ты, какой защитник привлекательных парижанок!
– А как же!
– Она работала?
– Конечно. Девочек ведь растила одна.
– Родители ей не помогали? Во Франции это не принято?
– Я не знаю, что принято во Франции. Думаю, как везде: в каждой семье по-своему. Но мне кажется, ее отец рано умер.
– Как же она вышла из такого сложного положения после войны в разоренной Европе?
– Господи, неужели ты не помнишь?
– А что я должна помнить?
– Как только Заур нашел Франсуазу, сразу звонил мне.
– Помню.
– Через несколько месяцев такой счастливый приезжал к нам на два дня.
– Знаю, что приезжал. Но меня тогда не было дома, и я его не видела.
– Мы пили тогда с ним замечательный дагестанский коньяк “Рось” или “Русь”. Он привез столько мандаринов, – вспомнил папа мечтательно, – в те времена в нашей стране это была роскошь.
– Давай вернемся к Франсуазе.
– Во-первых, Заур уехал из Франции не в 1945 году, а где-то в самом конце сороковых. Так что, он работал и содержал семью. Да и девочки к этому времени были уже не крошками. Старшая, по-моему, пошла в школу.
– Кстати, а как их зовут?
– Разве ты не знаешь?
– Честно говоря, не помню.
– Старшую – Мадлен, а младшую – Сара.
– Старшая – француженка, а младшая – восточная женщина?
– Самое смешное, что когда