с этой девушкой из гастронома, Катей. Однако супруга, очевидно, втолковывала им о другом. Она смотрела грозно и говорила безапелляционно твёрдо:
– Короче, мужики, вы как хотите, а я назначу приём на завтра. Поверьте моему женскому чутью: он тот, кто нам сейчас нужен.
Больше доводов протеста не последовало.
Назавтра встреча состоялась. Жена мэра связалась через третьи руки с Катей. Она просила уделить немного драгоценного времени уважаемого Учителя для дел государственной важности. Дела такой важности, в понятии Инны Михайловны, касались исключительно её мужа и её лично. Учитель долго кочевряжиться не стал. Он внимательно изучил газету недельного будущего перед намеченной встречей и покатил в мэрском «мерседесе», присланном специально за ним Инной Михалной, к своей намеченной и, судя по стремительности разворачивающихся событий, приближающейся промежуточной цели. Путь наверх начинался.
Машина мэра имела номера правильные и легко запоминающиеся даже такому не очень образованному контингенту, как придорожные милиционеры города Земска. Три цифры «001» красовались чёрными лебедями на белоснежной глади номерного знака. А буквы «ЕЗЛ» можно было интерпретировать по-разному – от казённо-прозаичного «Единые земские литеры» до барско-холопского «Едет знатное лицо». Милиция Земска, мало чем отличавшаяся от своих коллег в других городах и весях России, естественно, понимала данную аббревиатуру правильно и приближавшуюся машину встречала стойкой смирно – прогнувшись, с рукой, приложенной к козырьку головного убора. От Катиного дома до центра города вела одна прекрасная, асфальтовая дорога… Она действительно была одна в таком состоянии, так как пролегала аккурат от здания администрации до посёлка Ухтыевка. Посёлок не был имением тайного миллионера или одним из городов Золотого кольца, нет. Он даже не имел каких-либо памятников или ценных архитектурных строений. Однако он имел статус. Статус порой определяет внешнее состояние, а не наоборот. В Ухтыевке располагалось садовое товарищество со странным и пугающим сельское население названием «Гипоталамус». Название товарищество садоводов получило с началом нового этапа правления Ивана Львовича после публичного уничтожения партбилета. Как-то раз, собравшись за поздним совещанием с напитками, мэр города предложил своим приближённым создать загородную резиденцию, в которой можно проводить время не только отдыхая и, естественно, выпивая, но и с пользой для дела общества. Он так и сказал, поднимая рюмку и произнося очередной тост, с отставленным в сторону локтем:
– Нельзя терять драгоценное время… ик… понимаешь ли ты, значит да от… Нужно и на работе, и дома… и, что главное, на даче, – мэр вытянулся, приподнимаясь на цыпочках и потрясая указательным пальцем над головой, – оставаться у руля!
Все стали поддакивать и попытались аплодировать с переходом в бурные овации. Иван Львович прервал попытку подхалимажа твёрдым, но жеманным жестом и продолжил:
– Предлагаю создать загородный мозговой центр… для