каждое моё слово, сжимая пальцы одной руки второй:
– Хорошо, дорогая. Мы тебе не говорили, но в начале лета Мишель взял небольшую квартирку в Париже, думали сдавать, но так руки и не дошли. Так что вопрос жилья уже, можно сказать, решён.
Я усмехнулась про себя. Мама сказала, что видит меня ребёнком, но отправить меня в одиночку в город «Мулен Руж» почему-то не казалось ей ни странным, ни опасным. Наверное, я чего-то не понимала.
Когда я вернулась в свою комнату, первой мыслью у меня было написать Мишелю письмо. Наверное, лучше на электронку. Хотя… Кто знает, читает ли мама его почту. Мне хотелось вывалиться из окна, чтобы он хоть немного почувствовал угрызения совести за то, что так грубо обошёлся с моим сердцем. Мне хотелось и мести, и раскаяния – с его стороны, и слёз, и боли…
Немного успокоившись, я осознала, что ситуация была далека от трагедии. Мне не нужно будет смотреть в его глаза, которые теперь напоминали мне о том, как глупо я выглядела ночью.
И впереди был Париж. Париж однозначно означал, что всё было не так уж плохо.
Я решила, что торопиться мне некуда, и взяла билет на прямой поезд Москва – Париж. Какой смысл проглотить на высоте десяти тысяч метров всю Европу, если есть возможность прокрутить перед глазами полглобуса?
О моей незадавшейся любви не знала ни одна живая душа, а мне так хотелось выплеснуть своё горе. Мама была права: о мальчиках говорить было без толку. Любой обладатель мужского имени, возникающий на моём пути, неизбежно получал от меня самую низкую оценку при сравнении с Мишелем – властелином моих грёз, мыслей и сердца. Когда в начальных классах он забирал меня из школы, он всегда ждал меня, стоя в самом начале школьной лестницы, и я, едва заканчивался последний урок, наспех запихнув учебники в рюкзак, пробивалась к дверям аудитории и летела по коридору к лестнице, превращаясь из школьницы в принцессу, которую ждал её принц и рыцарь. По пути я надевала рюкзак на плечи, чтобы освободить руки. Я падала в его объятья и точно знала, что в этот момент его глаза блестели так же ярко, как сияли звёзды над нашим садом.
Я одёрнула себя и продолжила паковать чемодан. Всё это было в далёком прошлом. А сейчас я была отвергнута. И не в каких-то снах и фантазиях, а в самой что ни на есть суровой реальности. Я вздохнула.
Мишель появился в жизни мамы, когда мне было чуть больше года. Какая-то запутанная история с поездкой мамы и отца вместе со мной во Францию, где мой отец просто исчез. Наверное, в двадцать первом веке это кажется смешным – потерять человека среди бела дня. Но по той версии, которая мне была известна, всё было именно так. Родители не были женаты. Мама говорила, что их отношения не требовали никаких формальностей. И тем не менее всё, что теперь я знала про отца – это отчество и фамилия, которые значились в моём паспорте на главном развороте – Лилия Игоревна Вавилова. Была ещё одна деталь, о которой стоило бы упомянуть. В одном старом мамином дневнике я однажды увидела маленькую чёрно-белую фотографию молодого мужчины, предназначенную для какого-то документа, – тёмные