стенку, уперся ногами в пол, попытался приподнять обувную громаду, но тщетно. Тогда он стал оттаскивать шкаф волоком, и тот медленно поддался, шатаясь да изрыгая из-под себя такие звуки, словно пол под ним сдирался чуть ли не до основания.
Затем отогнул две половицы и вытащил сверток газетной бумаги, перемотанный поперек обрезком веревки. Принялся взахлеб что-то лепетать, вот, дескать, наше будущее, сможем уехать и прочее, но Лизавета не слушала – не могла разобрать слов, такой вдруг на нее напал восторг от того, что все смелые замыслы обрели наконец плоть, и не какую-то мифическую, а вполне реальную плоть, сотканную из куска газетной бумаги, бечевки и денежных купюр. Купюры она пересчитала, якобы чтоб на будущее знать точную сумму, завернула и убрала на место.
Илья придвинул шкаф обратно, смахнул пот со лба и попытался поцеловать девушку, надеясь на некое вознаграждение. Вознаграждения, однако, не последовало – Лиза оттолкнула его и выскочила на улицу.
– Прости, – выдавила она из себя, когда юноша покинул дом вслед за ней. – Очень трудный день, понимаешь?
На обратном пути Лиза якобы случайно вспомнила о бабушке, сообщила своему несчастному жениху, что хочет порадовать ее новостью о предстоящей свадьбе, и практически сбежала, не дав тому никакой возможности ни возразить, ни выступить в роли сопровождающего. Так Илья в недоумении поплелся на другой берег озера, а девушка вернулась к обиталищу Луки.
Замысел изначально был довольно прост – выведать, где спрятаны накопления, тайком вытащить их и сбежать. Увы, столь легкому замыслу пришлось туго в схватке с тяжеловесом, ибо никто не предполагал, что обувной шкаф, скрывающий заветный тайник, окажется неподъемным. И стучала об него кулаками Лизавета, и пыталась содрать заднюю фанеру, скрепляющую толстые стенки, и обхватывала, чтоб оттащить подальше – все без толку.
– Боже, нет, – молила она, дергая этот деревянный гроб для обуви во все стороны. – Нет, нет, нет!
Отчаяние, впрочем, придало ей сил, и при очередном толчке деревянная громада рухнула со страшным грохотом и раскололась – полетела рваная, неказистая обувь, поднялся столб вековой пыли, серебристой в свете фонаря, но вскоре все стихло и замерло, пыль улеглась, стены дома перестали дребезжать, рябь в воздухе, которая часто возникает при резком падении чего-то очень тяжелого, сникла. Девушка выдрала нужные половицы, жадно схватила сверток с деньгами и уже собиралась бежать, но что-то внутри у нее екнуло – то ли зашевелилась совесть, то ли проснулась благодарность. Она достала зачем-то бусы, полюбовалась некоторое время алыми отблесками, потом развернула пачку, отщипнула половину денег, как ей казалось (на самом деле несколько меньше, глаза от внезапного приступа чувственности соврали) и действительно отправилась к Инне Колотовой.
Пользуясь бабушкиным болезненным состоянием, Лиза загодя оставила там все необходимые вещи, а именно небольшой чемодан и две сумочки