сначала он обязал монахов к ежедневному использованию изготовленных им эликсиров и зубочисток; но, не желая останавливаться на достигнутом, соорудил специальные «зубные кисточки», состоявшие из костяных (или, на худой конец, деревянных) ручек и животных волос (кабаньей щетины, барсучьей или ослиной шерсти, и тому подобного); однако позднее, несколько изменив форму кисточек, уже предложил и «щёточки», полезные для очистки зубов от налёта и остатков пищи, а также для массажа дёсен, требуя ввести ежедневное использование и их. Потом ко всему этому присоединились и морские губки-бадяги, которые он использовал и ранее, но только не для очистки зубов, а для создания мазей для обезболивания и остановки кровотечений.
А затем, проявляя внимание и заботу не только к людям, он соорудил специальные крупные щётки, предназначенные для чистки ослиных зубов, и, продемонстрировав всем наглядно, как именно надлежит ухаживать за ослиными ртами, во избежание повреждений и травм зубов и дёсен, вверил данную ежедневную обязанность послушникам.
Поскольку монахи, постоянно проживавшие в монастырских стенах, естественным образом были вынуждены обращаться к нему за помощью чаще, чем кто-либо ещё, при этом, согласно прямому распоряжению аббата, раз в месяц ещё и проходя обязательные осмотры, Зубник решил завести восковые скрепки зубов каждого из них. В дальнейшем же эти скрепки были использованы им при составлении так называемого «формулярия» – тетради с рабочими заметками и записями о состоянии зубов сначала каждого из монахов, а позднее – и часто проверяющихся облатов, и просто местных жителей.
Скопив немалую коллекцию зубов животных и людей, – он принялся раскладывать их, сортируя, зарисовывая и изучая, в то время как за спиной о нём уже шептались как о ненормальном, который раскладывает зубы по полочкам и коробочкам, выстраивает их рядами, разговаривает с ними и даже даёт имена.
В каком-то грубом и весьма упрощённом отношении можно было бы сказать и так, но, на самом же деле, в этот момент в стенах аббатства зарождалась серьёзная зубная классификация, которая должна была позднее лечь в основу фундаментального труда.
При составлении так называемых «зубных формул», Зубник активно использовал математический принцип, сводивший краткое описание зубных систем людей и животных к специальным числовым и буквенным обозначениям. Каждая латинская буква обозначала зубы, относившиеся к определённой категории, а следовавшие далее цифры обозначали точное количество пар зубов данной группы у данного вида живых созданий, выводя зубы из верхней челюсти в числитель, а зубы из нижней – в знаменатель. Далее он разделял челюсти, в которых для него был заложен целый мир, на четыре части, подобно четырём частям света, и, дав числовое обозначение для каждой из «частей света», нумеровал все зубы, располагавшиеся в данном «регионе», от первого до восьмого.
Таким образом,