не походил на коренного лонгийца. Не такой массивный и огромный, каким он казался глазами Ли, он все равно возвышался над адмиралом и капитаном «Грифона» на целую голову. В нем не было присущей местным изящности и грациозности – он был поджарым и мускулистым, с широкими плечами профессионального пловца. Твердая линия челюсти, широкие скулы, глубоко посаженные светлые глаза. Возраст между тридцатью и сорока, если Альге, конечно, не прибегал к радикальному омоложению. Правителя Лонги сложно было назвать красивым, но он, безусловно, производил впечатление. Хотя бы той уверенностью и властностью, с которой он держался, даже будучи на заднем плане.
Синий мундир с жестким воротником по-военному строго застегнут на все пуговицы, но пепельно-русые волосы небрежно растрепаны. Это была, пожалуй, единственная вольность во внешности Альге. Мой будущий хозяин казался полной противоположностью Нибеля. Как там про него говорил Юрий? «Сложный характер»? В это верилось. Едва ли Альге будет столь же снисходительным ко мне и моим слабостям, как был Нибель.
Задумавшись, мрачно выключила головид и в этот день к занятиям больше не возвращалась, сославшись на усталость и головную боль. Будущее и так пугало меня своей неизвестностью, но при мысли, что моя судьба будет в руках человека, подобного Ядгару Альге, становилось не по себе. Скорая встреча страшила, и теперь я мечтала, чтобы этот полет на «Грифоне» никогда не заканчивался. Готова была смириться даже с присутствием Юрия на своих занятиях и вниманием Дейго и его приятелей, благо что дальше грубых шуток они не заходили.
Карим Ли тоже перестал меня беспокоить, тем более что мы с ним почти не виделись. Складывалось впечатление, что он нарочно избегал встреч, тяготясь моим присутствием. Меня это вполне устраивало, так как до тайн Ли мне дела не было, что бы ему по этому поводу ни казалось.
Так продолжалось почти до самого конца путешествия. Но за день до нашего прибытия на Лонгу я умудрилась попасть в неприятности.
В тот вечер я сидела в лазарете одна, док куда-то ушел по своим делам. Читать особо не хотелось, как и слушать музыку, игры на головиде я так и не освоила, зато смогла втихую позаимствовать в приемном покое карандаши и ненужные бланки. Ну, я надеялась, что ненужные… Как бы там ни было, мое внезапно вспыхнувшее желание порисовать казалось мне в тот момент важнее, чем возможное недовольство дока.
Художественными талантами я похвастаться не могла, но это не остановило меня от желания изобразить на бумаге Сафара Дали. Правда, получилось так себе. Роскошные кудри Сафара в моем исполнении превратились в баранье руно, глаза косили, а нос с симпатичной горбинкой теперь напоминал огромный горный пик. При этом сходство с оригиналом, к несчастью, все же сохранилось, так что теперь мое желание отблагодарить тая Дали за внимание казалось злой насмешкой. Едва ли он обрадовался бы такому подарку…
Я так увлеклась попыткой изобразить дока, что, когда в лазарет вошел Карим Ли, это застало меня врасплох. Но то,