к камерам в лазарете и иногда проверял, все ли у тебя в порядке. Не одному же доку любоваться тем, как ты, пока думаешь, что никого нет рядом, пытаешься научиться ходить на руках.
Я густо покраснела.
– И всего-то было… пару раз.
– Четыре, если быть точным, – широко улыбнулся Юрий, – но это действительно мило, несмотря на то, что ты не достигла никакого успеха.
Я все-таки не выдержала и разревелась. Так и застал нас Дали – сидящими на полу в обнимку.
Глава 2. Приручение
На следующий по корабельному времени день я упорно отказывалась выходить на завтрак и обед. Даже с кровати доку еле удалось меня поднять, и то только обещанием, что никаких тренировок и уроков сегодня не будет. Впрочем, их, наверное, и так отменили бы – спустя каких-то десять часов мы должны были прибыть на Лонгу. Это стало еще одной причиной моего плохо настроения.
– Ты сегодня необычайно вялая и апатичная, – заметил Сафар, измеряя мне температуру – ему показалось, что лоб горячий. – Хотя, наверное, стоило ожидать после вчерашнего-то. Прости, я чувствую свою вину. Нельзя было оставлять тебя одну надолго. Дверь-то я запер, вот и расслабился, зная, что никто посторонний в лазарет попасть не может. Забыл, что не только у меня и капитана, но и у Ли с Цехелем есть коды доступа ко всем отсекам.
– Тай Ли и тай Цехель… они настолько важные господа?
Сафар почесал в затылке.
– Ну… Я всего лишь корабельный врач, многого не знаю. Так, кое-какие слухи доходили. То, что Юрий Цехель родом с одной из планет Космосоюза, ты, наверное, уже слышала?
– Да, с Гардарики.
– А знаешь ли ты, что данных об этом мире почти нет? Так, одни слухи. В основном о массовых генетических экспериментах, что проводили там лет семьсот назад, еще до запрета подобных вмешательств в геном человека. Не представляю, что они там пытались воплотить в жизнь, но не удивлюсь, если у Цехеля есть и другие таланты помимо способности экранироваться от эсперов. Как бы то ни было, он на Лонге уже давно и принимает приказы непосредственно от самого Альге.
– А Карим Ли?
– О-о-о, это весьма важный господин. Из влиятельной военной династии, приближенный Альге и, как говорят, его друг детства. Поэтому ему и прощалось многое. О том, что у него какие-то проблемы с наркотиками, я не слышал, если честно, но не сильно удивляюсь.
– Почему?
Сафар хмыкнул.
– Потому что власть развращает. Впрочем, совсем пропащих людей ни до чего важного не допускают, и раз Карим все-таки здесь, значит, ничего по-настоящему глупого он до этого не делал. Но Ядгар Альге не склонен прощать ошибки, так что можешь не беспокоиться, Ли не останется безнаказанным.
– Мне все равно, – равнодушно ответила я, – просто не хочу его видеть.
– Не грусти. Представь лучше, что мы скоро сменим скучные коридоры корабля на красоты великой Лонги! – нарочито весело сказал Сафар.
Я выдавила улыбку, даже не пытаясь сделать ее более искренней.
В лазарете не было окон – «иллюминаторов», как постоянно поправлял меня док,