Повелевай, князь!
Ярослав никогда в жизни не пускался в дальние плавания, и всё, что сказал ему кормчий, он принял, как должное. Теперь надо отдать своевременный приказ. Но… к какому берегу приставать? Где ветры и волны станут бушевать тише? И как сподручней ставить ладьи? Впритык или на некотором поприще74 друг от друга.
Он несколько раз за свою короткую жизнь переживал ураганы, но они происходили на земле, а все равно было страшно. Буйный ветер выворачивал с корнями деревья, срывал кровли с теремов и даже кидал в небо курные избенки. Ужас!
Глаза кормчего были зоркими, явно испытующими, и даже не без лукавинки, они, как бы говорили: «Ну-ну, посмотрим, князь, какие повеленья ты сейчас отдашь ладейникам».
А Ярослав и не стал отдавать приказа. Бывают такие минуты, когда и о честолюбии можно забыть. И князь, встретившись с вопрошающими глазами Фролки, молвил:
– Ты у меня старший кормчий, тебе и ладьями распоряжаться. Повелевай!
– Как прикажешь, князь, – слегка поклонился Фролка и добавил. – Пока чуток на веслах пойдем, а вон за тем изгибом, что по правому берегу, будет небольшой залив. Там самое место ладьям бурю переждать. Крутояр ветры смягчит.
В заливе кормчий суда впритык не поставил, удалил друг от друга на добрые двадцать сажень.
– А не далече? А вдруг, не приведи Господи, ветер судно опрокинет? Глядишь, соседняя ладья вблизи будет. Спастись легче.
– Извиняй, князь. Коль буря не на шутку разыграется, судно на судно кинет и в щепу разобьет. Любой кормчий об этом ведает.
– Спасибо за науку, Фролка.
– У реки свои повадки, князь.
Кормчий не обманулся: всё сбылось, как он и предрекал.
И получаса не прошло, как небольшая туча, появившаяся на небосклоне со стороны полунощи, гораздо почернела и расширилась, всё ближе и ближе приближаясь к Волге. Вновь поднялся ветер, всё выше поднимая потемневшие волны.
Вои-гребцы заранее сняли паруса и вытянули с железных уключин весла.
Ярослав вглядывался в лица дружинников. Кажись, все спокойны, действуют умело и сноровисто, некоторые даже перекидываются шутками. Молодец, Добрыня Никитич! Он лично подбирал воев в дальний поход. Обронил как-то:
– За дружину переживать не надо. Отобрал тебе самых бывалых людей. Они и по морю и по рекам ходили. Тертые, битые, мечами сеченые, к любым походам свычные.
– Такие, как у деда моего Святослава?
– В чем-то схожи, Ярослав. В обиде на дружину не будешь.
«Дай-то Бог, Добрыня Никитич», – подумалось князю.
Вскоре над Волгой разразился адский ураган. Грохотал зловещий, оглушительный гром, с треском и шипом блистали змеистые, ослепительные молнии, на ладьи накатывались огромные, разгульные волны, окачивая брызгами и пеной. Судна, беззащитные перед грозной стихией, кренились в ту или иную сторону, наводя трепет на сбившихся в ладейных избах дружинников.
Ярослав уцепился руками за невысокий дубовый стол, прикрепленный к полу. Скученные же вои держались друг за друга, но никто из них не паниковал.
– Ничего,