делить, если я хотел бы и так могу получить, но мне от них ничего не надо». И попросил, чтобы больше не подняли вопрос на эту тему!!!
Отец Виктории тоже первое время думал, что я из-за богатство гоняюсь за её дочерью, но понял что он ошибся, после чего стал меня уважать, и просить меня, чтобы я жил только для дочери, говорил мне: «Пальцем показывай чего ты хочешь!!!» Я улыбался, и отвечал: «Ничего мне от Вас не надо!!! И ничего я не приму от Вас!!» Конечно её отец пережевал за меня и её мама тоже, хотя преступным ничем я не занимался. Вот такие пошлые друзья у меня оказались, а я как родных их любил и уважал.
Мама моя встала на колени, и попросила меня, чтобы я ехал с ней домой. И сказала, если я откажусь, что больше я не увижу её. Виктория тоже маме понравилась, мама не была против Виктории, и на мой брак тоже против ничего не имела, мы планировали вот-вот пожениться.
Я не смог, чтобы мама стояла мне на коленях, и согласился ехать домой. Раньше 1993 году, когда я был в Грозном я зделал паспорт. Я чувствовал, что теряю Викторию, но не верил, что могу её потерять. Мы очень сильно любили друг друга, и все трудные для меня минуты она была рядом со мной. Но какой-то чувства был.
Даже когда я столкнулся с бандитами в погонах, так сильно меня они исколечили, что почти месяц не смог встовать с постели и ходить, она была рядом и заботилась. Нас Чеченцев повсюду люди в погонах вытесняли и охотились за нами, как фашисты охотились за евреями, поэтому многие Чеченцы исколечены по жизни.
Я когда ехал из офиса, заехал на ночной рынок, что-то купить себе домой. Один в гражданке стал пристовать мне, сказал, чтобы я сел в её машину, и назвал меня ублюдком. Я не знал, что он Омоновец, что он представляет закон и порядок, но он был бандитом в погонах, мне даже не предъявил удостоверение, а на его лбу тоже не было написано, что он представляет закон.
Я сказал, чтобы он отвалил от меня. Он махнул на меня кулаком, я ответил ему такое же, и он упал. Когда лежал, тогда доставал своё удостоверение. Я даже посмотреть не успел, как на меня побежала орда Омоновцев, и стали колотить меня дубинками, я тоже как мог стал сопротивляться, но силы не равные были, они взяли меня за руки и за ноги и подняли на верх и стали бить меня дубинками, так было больно что словами не передать эту боль, тело миг онемела, мне было это минуты всё безразлично. Я сказал, поставьте меня на землю и я сам сяду в их машину, они поставили меня на землю, но прежде чем сесть в их машину на весь ночной рынок «Орбиты», я крикнул: «Кто – то позвоните по этому номеру!!! " Естественно я сказал номер… Я был в крови. Даже в машине стали бить меня Омоновцы. Сказали, что я совершил преступление, когда поднял руку на Омоновца, и за это меня посадят. Я молчал!!! Но моё молчание тоже им не понравилось, стали бить по лицу, хотя и так лицо истекала кровью.
Я сказал им, вы не Омоновцы, а бандиты на погонах… Когда их машина подъезжала к РОВД, на улице было скопище людей, я тогда понял, что там мои и мне