что случилось.
Однажды во второй половине дня, когда мы с братом были детсадовцами, мать наклонилась к нам, демонстрируя белый конверт с таким видом, словно это поощрительный приз, и сказала, что у нее для нас есть важное поручение. Мы должны опустить письмо в почтовый ящик прямо напротив нашего дома, через дорогу. Переходить проезжую часть посередине улицы опасно, можно угодить под машину, объяснила она, поэтому нужно дойти до угла, перейти там, вернуться по той стороне улицы, отправить письмо и проделать путь в обратном направлении. Мы заверили ее, что все поняли. Дошли до угла, посмотрели в обе стороны и перешли через дорогу. Прошли в направлении нашего дома до почтового ящика по другой стороне, Марк приподнял меня, чтобы можно было дотянуться до тугой синей ручки, и я гордо опустил письмо в щель. Затем мы пустились в обратный путь.
– Не буду я столько идти до угла, – заявил Марк. – Перейду улицу прямо тут.
– Мама сказала, чтобы мы переходили на углу, – напомнил я. – Тебя машина собьет.
Марк уперся.
Я в одиночку пустился в обратный путь, довольный, что меня похвалят за следование инструкциям. (Теперь я понимаю, что следование инструкциям, которые кажутся бесcмысленными, – прекрасное начало подготовки астронавта.) Я добрался до угла, перешел через улицу и повернул к дому. В следующий миг я услышал визг тормозов и звук удара и краем глаза уловил, как нечто, размером и формой с ребенка, подлетает в воздух. Еще мгновение, и ошеломленный Марк сидит посреди улицы, а перепуганный водитель хлопочет над ним. Кто-то побежал к нашей матери, примчалась скорая, его увезли в больницу, а я провел остаток дня с дядей Джо, размышляя о выборе, который сделали мы с Марком, и о том, к каким разным результатам это привело.
Детство шло, и мы продолжали совершать безумно рискованные поступки. Оба получали травмы. Обоим накладывали швы так часто, что иногда врач в один заход снимал предыдущий и делал новый, но только Марк удостаивался госпитализации. Я всегда завидовал вниманию, которое он получал, пока лежал в больнице. Марка сбила машина, Марк сломал руку, когда скатывался по перилам, у Марка был аппендицит, Марк наступил на осколки разбитой бутыли с червями и получил заражение крови, Марка возили в большой город на серию анализов, чтобы узнать, нет ли у него рака (рака не было). Мы оба вовсю играли с пневматическим оружием, но только Марк заработал пулю в ногу, а затем осложнение из-за неудачной операции.
Когда нам было около пяти лет, родители купили летний домик на побережье Нью-Джерси, с которым связана часть моих лучших детских воспоминаний. Это была хибарка без отопления, но нам нравилось туда ездить. Родители поднимали нас среди ночи, когда отец возвращался с работы, и перекладывали, в пижамах и с одеялами, на заднее сиденье семейного универсала, где мы снова засыпали. Движение автомобиля убаюкивало, за окном тянулись телефонные провода и проплывали звезды.
Утром на побережье мы с Марком ехали на велосипедах в шлюпочную мастерскую «У